Рожава — по-курдски запад, хотя для Сирии это север. Казус объясним: для курдов, разделенных границами, речь лишь о крайнем западе той страны, которую они мечтают создать, когда отобьются от ИГ
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Шмидтке Катерина / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Катерина Шмидтке / купить фото
Пока что здесь самоуправление: воспользовавшись неразберихой в Сирии, курды объявили его в 2012-м. Но без власти в гражданской войне нельзя, поэтому во главе территории встало временное правительство — Курдский верховный комитет, тон в котором задает левая партия "Демократический союз". От их имени и воюет местное ополчение — отряды народной самообороны, численность которых, по некоторым данным, доходит до 10 тысяч штыков. Воюют знатно: пока это единственная сила, которая остановила продвижение отрядов ИГ (группировки, запрещенной в РФ) на подступах к турецкой границе в Кобани.
Эту власть принесла революция, часто говорят здесь. Но курды прожили более 40 лет под гнетом партии "Баас" и семьи Асадов, поэтому одной революцией дело трудно исправить. На правах человека, который провел три месяца в этих краях, могу утверждать: логика противостояния — "кто не с нами, тот против нас" — до того въелась в сознание, что вчерашние борцы с режимом сжились с теми принципами, что он насаждал. Примеров много: если раньше на должности в учреждениях (начиная со школ) могли претендовать только члены "Баас", то сейчас это только члены "Демократического союза". Если раньше в школах запрещали курдский, то сейчас арабский, а это автоматом лишает шанса на аттестат, так как госэкзамены в Сирии — на арабском. Даже несогласных выдавливают из страны, а особо упорных пытают и ликвидируют, как при старом режиме.
В общем, говорить о демократии преждевременно: в Рожаве живут по обычаям. Да, мужчины любят поговорить о демократии на улице или в гостях, но у себя дома, как правило, отстаивают диктатуру. Временная власть пытается что-то с этим сделать, но безуспешно. Запрещены многоженство, насилие в семье, браки с несовершеннолетними, но людям состоятельным все это не указ. Да и детский труд, от семи и старше, повсеместен: в Рожаве, как и во всей Сирии.
А с 12 лет мальчиков и девочек уже вербуют в отряды самообороны. Бои тут жестокие, гибнут часто, и подростки используются везде: в отделениях полиции, на блокпостах, даже на линии фронта. Несколько месяцев назад, когда шли активные бои с ИГ, в лагере отрядов самообороны я видела десятки подростков в возрасте от 12 до 15 лет.
Почему дети идут в армию? Чтобы посвятить себя борьбе с радикальным исламом и капитализмом. С первым врагом все ясно, у многих под обстрелами и в боях погибли близкие. Что до врага второго, то он исторический: с приходом к власти левого "Демсоюза" военная подготовка сочетается с идеологической: детям, которые часто нигде не учились, рассказывают о Карле Марксе, об общественной собственности и о противоречиях империализма. Понятно не всем, партийную карьеру выбирают немногие, но, по моим наблюдениям, наиболее активны те же подростки.
Мне удалось встретиться с несколькими идеологами нынешней власти, но разговор вышел вполне ожидаемым. Все проявления военной диктатуры они оправдывают военным положением и тяжелейшей ситуацией, в которой оказались сирийские курды, зажатые между ИГ, разномастными исламистами и, мягко говоря, недружественной Турцией. Но после войны все изменится, говорят они. Очень хочется в это верить.
Неудобный народ
Контекст
"Никто в мире не знает, откуда взялся этот народ. И никто не знает, что с ним делать",— признался мне в разговоре о курдах известный арабский политолог. Если по части происхождения очертить набор версий хоть как-то реально (одни видят в курдах потомков скифов с мидийцами, другие — месопотамских куртиев, есть закавказская версия), то сказать, как быть с этим народом (до 40 млн человек), разрезанным на полудюжины государств, едва ли возможно.
Проблема этого народа остро встала после Первой мировой, когда Османскую империю разрезали на несколько стран вместе с курдами. Самые большие общины оказались в Турции, Иране, Ираке, Сирии, есть и в СНГ. Курды мечтают об объединении в своем государстве (в состоянии ли они в нем ужиться — вопрос отдельный) и все это время остаются головной болью тех стран, где счет им на миллионы. Власти Турции, Ирака и Сирии твердят об угрозе сепаратизма, а сами курды, и не без оснований,— о дискриминации и гонениях.
Сирийский Курдистан (до 2,5 млн человек) — не самая большая часть Курдистана, но его отношения с Дамаском осложнила еще и нефть (здесь крупнейшее в Сирии месторождение Румелан). Вероятно, это одна из причин того, что в 1960-е власти Сирии (подобно властям Ирака и Турции) приступили к созданию "арабского пояса безопасности": курдов насильно переселяли, лишали гражданства (взамен выдавался вид на жительство, ограничивавший в правах). Коснулось это до 300 тысяч человек. Под запрет попали курдские школы, газеты.
В ответ курды, славящиеся своей воинственностью (победитель крестоносцев Саладин был курдом), выступили против режима Асадов. С началом "арабской весны", которая в Сирии вылилась в гражданскую войну, между курдскими боевиками и правительственными силами шли настоящие сражения. Положение изменилось в 2013-м, когда в Сирию под черными заменами вошли отряды ИГ ("Исламское государство", группировка, запрещенная в РФ).
Новый враг по жестокости превзошел все прежние режимы. Курдские лидеры объявили о всеобщей мобилизации, вскоре курдские отряды стали основной силой, противостоящей ИГ на сирийском севере. Накал противостояния с правительственными войсками пошел на убыль, а буквально на следующий день после сообщения о том, что турки сбили российский Су-24, глава "Демократического союза" Салих Муслим заявил: сирийские курды готовы взаимодействовать с Россией в борьбе с террористами.
Это заявление дорогого стоит, тем более, что никто из тех, кто бомбит ИГ с воздуха, не готов отправлять своих солдат для наземных операций. Зато курды нарасхват: президент США еще в октябре отправил в Сирию для помощи курдским силам около полусотни "зеленых беретов", они высадились в городе Айн-эль-Араб на границе с Турцией. Премьер Великобритании в парламенте призвал оказывать курдам поддержку с воздуха: "Формирования курдов продемонстрировали способность захватывать и удерживать территорию, избавляя население от ужасов жизни под контролем ИГ",— сказал Кэмерон. Не отстает и Москва. "Мы в хороших отношениях с нашими курдскими друзьями в Ираке и Сирии, поддерживаем контакты с ними",— заверил спецпредставитель президента РФ по региону Михаил Богданов.
Курды стали вдруг нужны всем: в СМИ самых разных стран можно прочитать, что они как никогда раньше близки к созданию своего государства. Но это не очевидно. После веков раскола обеспечить единство непросто. В каждом регионе действуют свои курдские отряды, часто при политических партиях. Не ясно и то, как отбирать территории под создание Курдистана у других стран — механизма не существует. В общем, нельзя исключать: как только ИГ придушат или выгонят из региона, мир снова забудет про курдов, как это бывало не раз.