|
Спокойный Багдад |
 |
| Автоматчики гораздо раньше начали патрулировать улицы Багдада, чем это случилось в Москве |
Адаптация
В Багдаде жарко. В октябре дневная температура достигает 40°, и если бы не кондиционеры и вода со льдом, европейцам приходилось бы туго. С семнадцатого этажа гостиницы "Палестина", в которой разместили российских журналистов (пригласил Иракский комитет дружбы, мира и солидарности), видны только обмелевший Тигр и ближайшие кварталы города. Когда поднимается жаркий пустынный ветер, висящая над городом дымка рассеивается и в отдалении можно различить телебашню имени Саддама Хусейна и его огромный дворец — один из десятка, разбросанных по всему городу. Сопровождающие журналистов гиды из министерства информации называют дворец просто — "дом нашего президента, да благословит его Аллах".
Ночью город сверкает огнями — никакой светомаскировки. Ярко горят уличные фонари и неоновые вывески магазинов, подсвечены мечети, сияют президентские чертоги. И хотя дома президента — отличные мишени, вряд ли по ним будут нанесены авиаудары. Всем известно — Саддама Хусейна в них нет. В каком из бункеров он пребывает, куда ездит местное телевидение снимать его выступления — самая важная государственная тайна Ирака.
Обстрелы и бомбежки Багдаду не в новинку. Десять лет назад случилась трагедия — американские ракеты угодили в бомбоубежище, под обломками погибли четыре сотни человек, в основном женщины и дети. Со временем точечные бомбардировки стали для багдадцев обычным делом. Живущие здесь россияне вспоминают, что, когда над городом появлялись крылатые ракеты, иракцы начинали палить по ним из всего подряд — не только из зенитных орудий, но и пулеметов, и автоматов. Трудно поверить (крылатая ракета летит со скоростью 900 км/ч), но иногда попадали. И тогда ракета поражала совсем не тот объект, на который была нацелена.
О том, что бомбардировками здесь никого не испугаешь, свидетельствует количество паломников, прибывающих в Багдад, чтобы посетить мусульманские святыни. В четверг гостиницы под завязку заполняются паломниками-шиитами, которые на следующий день, в пятницу (единственный выходной в мусульманских странах), отправляются в Кербелу и Неджеф — попасть в эти священные места для шиита не менее важно, чем совершить паломничество в Мекку. (В Кербеле находится могила имама Хусейна — сына пророка Магомета, а в Неджефе похоронен халиф Али — его двоюродный брат и зять.) Приезжают целыми семьями — в холле отеля степенно расхаживают мужчины, по пятам семенят их жены, одетые в черные покрывала — абаи. (Коран разрешает мужчине иметь до четырех жен — если, конечно, он может их обеспечить.)
Больше всего паломников приезжает из Ирана, с которым Ирак воевал с 1980 года по 1988 год. Общая цена — $1,2 млрд и миллион погибших (400 тыс. иракцев и 600 тыс. иранцев). По-сути, война закончилась ничем, но в Ираке ее считают победоносной. В Багдаде вам обязательно покажут впечатляющий монумент: Саддам Хусейн попирает обломки сбитых иранских самолетов. На площади, где проводятся военные парады и митинги, в асфальт вмурованы каски убитых иранских солдат.
Похожая метафора приготовлена специально для европейцев. Каждый, кто попадает в самую фешенебельную гостиницу Багдада "Эль-Рашид", неизбежно проходит по мозаике, изображающей злобного Джорджа Буша-старшего (под изображением надпись: "Bush is criminal"). Именно во время его президентства начались бомбардировки Багдада.
Справедливость по талонам
 |
| Иракцы пользуются американскими названиями и американской валютой. Но Америку они не любят |
На базаре к вам сразу же бросаются дети — протягивают ладони лодочкой, галдят: "Миста, миста, бакшиш!" Отвязаться от них крайне трудно, и любой "бакшиш" только увеличивает количество попрошаек. Иностранцы вынуждены ходить по Багдаду с пачками денег — банковские карточки в Ираке не принимают. За десятидолларовую банкноту в обменном пункте дают перетянутую резинкой стопку из восьмидесяти купюр самого крупного местного номинала — 250 динаров.
Для иракцев это большие деньги. Министр торговли Ирака Мухаммад Махди Салех крайне неохотно ответил на вопрос о средней зарплате: она составляет как раз $10. Двенадцать центов уходит на ежемесячный паек, который полагается каждому гражданину республики,— 9 кг муки, 3 кг риса, 2 кг сахара, 1,25 кг растительного масла, 1 кг бобовых, 200 г чая, 0,5 кг стирального порошка и 250 г мыла.
На пресс-конференции господин Салех сообщил: "Эта система распределения — самая справедливая из всех ныне существующих. ООН даже приняла ее в качестве образца распределения продуктов в некоторых областях Северной Кореи. И водитель, и крестьянин, и министр, и журналист — все в Ираке получают одинаковое количество благ".
Так ли это — неизвестно. Таксист Горан, курд, после настойчивых расспросов поведал, что в основном иракцы живут в страшной нищете, голодают. Особенно плоха ситуация в северных курдских провинциях. Ни о каких ежемесячных пайках там и не мечтают. Работы нет. "Остается ехать в Багдад, но и тут, если нет денег, никуда не устроишься. Ни в торговлю, ни в производство, ни на госслужбу".
Опасные съемки
Приятный народ — багдадские таксисты. Один из тех, с которыми нам довелось пообщаться, Мансур, узнав, что севшие в его машину иностранцы из России, очень обрадовался: "Русси — Горкий, Достоевский, Чехов! I like it!" Контакт был установлен, и мы попросили провезти нас по городским достопримечательностям, показать дворцы и объекты имени Саддама Хусейна. На карте Багдада таких названий не найдешь — последний незасекреченный план города был издан в 1971 году. Мансур согласился, но попросил ничего из машины не фотографировать — иначе у него будут неприятности.
Съемка в Ираке — вещь рискованная. То и дело встречаются таблички "No Photo". А на президентские дворцы, например, нельзя даже показывать пальцем — заберут в полицейский участок. Полицейский или военный патруль может отнять камеру, если заподозрит, что вы засняли секретный объект. Степень секретности определяется на месте. Одному журналисту из нашей делегации пришлось пережить несколько неприятных часов после того, как он запечатлел на свою "мыльницу" железнодорожные платформы с танками Т-55. Арестовывать не стали, но пленки он лишился. Об этой истории я рассказал одному из сотрудников российского посольства. "Был бы он местный,— пожал плечами тот,— отвели бы к стенке и расстреляли. Ну а с русскими они так поступить не могут. Нас теперь в Ираке любят".
Нефть против умных санкций
 |
| Багдадский НПЗ работает исправно — на его восстановление после бомбежек ушло полгода |
Теперь все официальные лица Ирака в один голос заявляют, что Россия — главный друг Ирака и ей достанутся контракты на разработку крупнейших углеводородных месторождений страны, на реконструкцию промышленных объектов и т. д. Для российских нефтекомпаний звучат музыкой слова министра нефти Ирака Амера Мухаммеда Рашида: "Ирак оценивает отношения с Москвой как стратегические, поэтому он заинтересован в увеличении объемов сотрудничества с Россией. Руководство страны, не дожидаясь изменения режима санкций ООН, приняло решение о предоставлении приоритета российским компаниям, которые захотят участвовать в нефтяных проектах в Ираке. Мы рады отдать им соответствующие тендеры. Сейчас мяч находится на их поле".
Впрочем, российские специалисты не покидали Ирак даже во время самых жестоких бомбежек. Офисы ЛУКОЙЛа, "Зарубежнефти", "Славнефти", "Машиноимпорта", "Зарубежнефтегазстроя" и прочих связанных с нефтью компаний и не думали закрываться, в частности через них активно продавалась иракская нефть в рамках программы "Нефть в обмен на продовольствие". Но найти бригаду россиян, работающую на промышленном объекте, удалось лишь в расположенной в 700 км от Багдада Басре. Там, на юге Ирака (кстати, на этот регион приходится наибольшее количество налетов ВВС США и Великобритании), трудятся более сотни специалистов из "Мосэнергомонтажа".
Три доллара в час
Из Багдада в Басру лучше всего добираться рейсовым самолетом компании Iraqi Airways — это наиболее безопасный и дешевый вариант. Билет в оба конца стоит $30, продолжительность полета 45 минут. Рассказывают, что год назад один российский журналист погиб, отправившись в Басру на машине: нанятый им водитель не справился с управлением, и автомобиль на большой скорости врезался в бензовоз.
Наши энергетики работают в Басре на Южной ТЭЦ. К лету следующего года они должны починить две турбины, заменить четыре котла, устаревшее электрооборудование, модернизировать береговую насосную станцию. Для этого будут использованы комплектующие для турбин Ленинградского металлического завода, котлы Таганрогского котельного, электродвигатели Ленинградского электромеханического, а также контрольная аппаратура из подмосковного Чехова.
Заместитель руководителя проекта реконструкции Василий Шемякин рассказал, что работа только началась — первый десант российских специалистов высадился на Южной ТЭЦ месяц назад. И сразу столкнулся с проблемами: квалификация местного персонала оставляет желать лучшего, не хватает инструментов, оборудования. Из-за санкций все необходимое приходит из России с трехнедельным опозданием — грузы долго проверяют на границе. Что же касается предупреждений об атаках американской авиации, то русские давно уже перестали обращать на них внимание.
По словам турбинщика Игоря, в Басре его все устраивает. Получает три доллара в час, что гораздо больше заработка в Москве, правда, работать приходится по 10-12 часов в сутки. Отношение к приехавшим очень хорошее, языковый барьер не помеха — местные хорошо запоминают русские технические термины. Если повезет, продлит командировку — летом будущего года начнется реконструкция еще одной станции на юге страны, в городе Насырия. Возможно, ее тоже будут проводить российские энергетики.
Пока мы разговаривали, местные рабочие сидели группками на траве у здания ТЭЦ и с любопытством наблюдали за русскими. Пришло время намаза, и многие приступили к омовению. Работа работой, а о мусульманских обязанностях забывать нельзя.