Лидеры ЕС в пятницу «жестко и эмоционально» обсудили газопровод Nord Stream 2. По словам главы Евросовета и старого противника проекта Дональда Туска, решение о судьбе газопровода будет принимать Еврокомиссия по итогам юридического анализа. Впрочем, ее реальные полномочия, как и полномочия Евросовета, в данном вопросе невелики. По мнению собеседников “Ъ”, спор на самом деле велся не о газопроводе, а о том, почему одним европейским странам нельзя дружить с Россией, а другим все-таки можно.
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ / купить фото
Лидеры стран ЕС в пятницу впервые обсудили проект Nord Stream 2 — газопровод, который «Газпром» хочет построить по дну Балтийского моря вместе с западными компаниями и который должен уменьшить зависимость от украинского транзитного маршрута. Вопрос был поставлен по требованию Италии, которая без этого обсуждения отказывалась автоматически одобрять продление санкций против России (см. материал на этой странице). Суть итальянских претензий ясно обозначил премьер Марио Ренци: «Это сомнительная логика, когда мы без всяких дискуссий автоматически одобряем санкции против России, а тем временем почти секретно и из-под полы делаем такой проект, как Nord Stream, спустя всего год после того, как мы убили South Stream». Италия была ключевым участником South Stream, который был отменен из-за многочисленных претензий Еврокомиссии, оказывавшей давление на власти Болгарии. Между тем по сути Nord Stream 2 ничем не отличается от South Stream, только будет проложен через Балтийское море вместо Черного, а газ получит не Болгария, а Германия.
Глава Евросовета Дональд Туск заявил, что дискуссия «была жесткой и эмоциональной», а по ее итогам было принято решение дождаться окончательного юридического анализа от Еврокомиссии о том, насколько Nord Stream 2 соответствует европейскому законодательству. Сам господин Туск, который является главным идеологом создания энергосоюза ЕС, не скрывал своего недовольства этим проектом. По его мнению, Nord Stream 2 не соответствует целям энергосоюза по диверсификации источников поставок и подрывает энергобезопасность ЕС, так как после постройки газопровода на этот маршрут придется 80% поставок российского газа в ЕС, а «Газпром» займет 60% немецкого рынка.
Саму Германию это, впрочем, не слишком беспокоит: ее представитель утверждал, что Nord Stream 2 чисто коммерческий проект, а политика не должна мешать ведению бизнеса. Партнеры «Газпрома» по этому проекту — немецкие E.On и Wintershall, англо-голландская Shell и французская Engie.
С точки зрения юридического анализа, который проведет Еврокомиссия, ключевой вопрос — статус морского участка Nord Stream 2, который пройдет по территориальным водам Германии. В случае с South Stream Еврокомиссия утверждала, что юрисдикция ЕС распространяется на территориальные воды и поэтому этот участок газопровода должен подпадать под нормы Третьего энергопакета о разделении видов деятельности и доступе третьих лиц. «Это абсолютно бессмысленное требование, так как газопровод — единое техническое сооружение. О каком доступе третьих лиц на дне моря может идти речь?!» — возмущается собеседник “Ъ”, близкий к «Газпрому». Никакой сложившейся практики регулирования по таким случаям нет, так как подводные газопроводы, пересекающие границу ЕС, строятся крайне редко: с 2009 года (когда был принят Третий энергопакет) единственный прецедент — первый Nord Stream, который получил исключение из Третьего энергопакета и особый статус. «Регулирование в данном случае производится Еврокомиссией в ручном режиме, но участники Nord Stream 2 смогут апеллировать к опыту первого Nord Stream»,— отмечает Мария Белова из Vygon Consulting.
Собеседники “Ъ” в российском правительстве и «Газпроме» не считают, что факт обсуждения Nord Stream 2 на саммите ЕС как-то угрожает проекту. «Ренци выступает вовсе не против газопровода, он против того, что Германия, которая всех убеждала в необходимости санкций, заработает на бизнесе с Россией, пока Италия несет потери»,— говорит один из собеседников “Ъ”. По его мнению, жесткая постановка вопроса о сотрудничестве с Россией в текущей ситуации, напротив, на руку Москве и едва ли повредит проекту: «В нем сидят крупнейшие энергетические компании Германии, Великобритании и Франции — о чем тут еще говорить?» При этом формальных механизмов влияния у Еврокомиссии немного, отмечают аналитики Oxford Institute of Energy Studies: энергетика относится к сфере компетенции отдельных стран ЕС, а попытка координации энергетической политики наталкивается на жесткое противоречие между странами Западной Европы, которым нужен газ для декарбонизации, и Восточной Европой, обеспокоенной зависимостью от России.