Сегодня в Нью-Йорке начинает работу Архиерейский собор Русской православной церкви за рубежом. Главным событием нынешнего собора должно стать избрание нового первоиерарха РПЦЗ вместо митрополита Виталия, который летом этого года ввиду преклонного возраста и по состоянию здоровья подал прошение об отставке. Второй важный вопрос, который обсудят архиереи РПЦЗ,— отношение к присланному в адрес собора "Братскому посланию" патриарха Московского и всея Руси Алексия II и синода Русской православной церкви, в котором говорится о готовности РПЦ начать процесс объединения всей Русской церкви. Своими мыслями по поводу "Братского послания" с корреспондентом Ъ ПАВЛОМ Ъ-КОРОБОВЫМ поделился управляющий Канадской епархией ЕПИСКОП МИХАИЛ.
— Мне представляется, что определение "братское", которое предпослано этому документу, если понимать его по-церковному, не совсем к нему приложимо. Мне послание видится формально мирскою бумагой, составленной мирским учреждением с мирскою же целью. В праздничном обращении к боголюбивой пастве Канадской епархии на день Покрова я писал: "...напало на нас с 'братским посланием' сергианское ополчение, утверждая что, мол, 'церковь в отечестве свободно совершает ныне свое спасительное служение' (так же они говорили и в 1945 году, правда, в других условиях). Сергиане уверяют нас, что это мы — 'в плену исторически изжитого разделения', и предлагают 'оставить все споры о правде человеческой', словно в нашем неприятии сергианства и экуменизма мы не руководствуемся именно правдою Божиею". К тому же меня очень озадачило упоминание о "реальной перспективе объединения двух частей единой Русской церкви". Авторы послания без обиняков признают, что прежде они всегда обращались к "карловацкому расколу" (т. е. к РПЦЗ) с пренебрежением и что ныне перед нами — первое в истории Московской патриархии "братское послание". И все. Точка. То есть прежде нас всячески поносили и именовали карловчанами, раскольниками, гитлеровцами, фашистами, монархистами, контрреволюционерами, врагами народа и т. п., а теперь оказывается, что мы братья.
В чем же состоит наше братство? Ведь издавна считалось не только допустимым, но и вполне справедливым отнять у зарубежной церкви при посредстве мирских политических сил больше половины наших владений в Иерусалиме (в 1948 году), а недавно, в 1997 году, таким же методом отняли нашу обитель в Хевроне.
— Что такое брат в церковном понимании? Чтобы быть братьями во Христе, надо одинаково, единомысленно, как мы говорим, воспринимать все истины церковные, но именно все истины. Если такое требование не исполнено — духовный и исторический опыт церкви показывает, что плодом псевдобратских соглашений является постепенный распад церкви.
До сих пор РПЦЗ, существующая за пределами территории исторической России вот уже более 80 лет, не вызывала братских чувств у поставленных советской властью иерархов. Больше того, отношения оказывались не просто не братскими, но исключительно враждебными. Тому была своя причина. Наше пребывание за рубежом недвумысленно означало не только непризнание церковью богоборческой власти, водворившейся на территории России, но также и то, что Московская патриархия явилась порождением этой власти, а не преемственным продолжением той тысячелетней, свободной поместной православной российской церкви. Только хитроумная подсоветская диалектика, исповедуемая силами, которые всячески старались добиться самоупразднения РПЦЗ, безуспешно пыталась доказать преемственную связь Московской патриархии с поместною российской церковью. Значит, были на то свои причины. Значит, существовала некая логика, которой руководствовалась Москва, когда объявляла нас раскольниками. Им надо было нас объявить нецерковью. Они никогда не приглашали нас как церковь возвратиться в Россию. Это сделал русский народ, на что мы и отозвались.
Что же теперь переменилось? По-человечески протянуть руку возможно всегда, в любых обстоятельствах, и на это мы никогда не отвечаем отказом. Что же до церковных понятий, то наша христианская, православная церковная совесть вынуждает нас поставить вопрос о духовном единодушии с тем, который протягивает руку. Меня очень интересует, каким образом Московская патриархия обрела с нами единодушие? Нам этого не объяснили. Нам только сказали, что "ныне упразднились все те исторические причины, которыми было обусловлено наше с вами разделение". Во-первых, с точки зрения истории ситуация выглядит так: не осужденная Московской патриархией декларация митрополита Сергия 1927 года есть акт его откола от законно поставленного церковью первоиерарха митрополита Петра (Полянского). Издание декларации было предпринято вопреки мнениям почти всего епископата Русской церкви. Это означает, что Сергий откололся от Русской церкви, да еще и пытался, угождая властям, по избранному им пути повести всю эту церковь. Нынешняя Московская патриархия — преемница именно "советской церкви". Такова историческая правда. Во-вторых, с церковной точки зрения сергианство наложило глубокий отпечаток на всю церковную жизнь, на все ее устроения — и, таким образом, остаются неразрешенными важнейшие канонические вопросы. Речь идет об апостольской преемственности, о соборности, о природе церкви, о церковной иерархии, об отношении церкви и государства. В детальных ответах на эти вопросы содержится и ответ на вопрос о наших дальнейших отношениях.
Все вышесказанное есть именно моя, грешного епископа Михаила, реакция, каковая ни в коей мере не дерзает предвосхитить или хоть в чем-то подменить собою тот ответ, который, если будет на то решение собора, может быть дан на это "братское послание".
Записал ПАВЕЛ Ъ-КОРОБОВ