Суд заочно арестовал Михаила Ходорковского. Как сообщил в среду официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин, экс-главу ЮКОСа объявили в международный розыск. По данным СК, в 1998 году Михаил Ходорковский организовал убийство мэра Нефтеюганска Владимира Петухова. Кроме того, бизнесмен обвиняется еще в двух эпизодах — в покушении на убийство охранника Вячеслава Кокошкина, который сопровождал главу Нефтеюганска, а также в покушении на предпринимателя Евгения Рыбина. Управляющий партнер коллегии адвокатов «Железников и партнеры» Александр Железников побеседовал с ведущим «Коммерсантъ FM» Максимом Митченковым.
Фото: Александр Яловой, Коммерсантъ
— Известно, что Ходорковский сейчас проживает в Лондоне. Как дальше будут действовать российские правоохранители, как вы считаете?
— Я предполагаю, что действия направлены на безусловный заочный арест. По обычной процедуре они должны обратиться в Интерпол. Интерпол, полагаю, это решение заблокирует. Мне кажется, вся эта история с возбуждением уголовного дела против Ходорковского носит, в основном, символический характер.
— Поясните, что это значит — символический характер?
— Я имею в виду, вряд ли наши правоохранительные органы рассчитывают, что Швейцария или какая-то другая западная страна выдаст Ходорковского России для проведения следственных действий либо ареста. Мне кажется, ситуация здесь тупиковая.
— А почему Интерпол заблокирует это требование?
— Дело в том, что в Интерполе в последнее время достаточно избирательно подходят к объявлению в розыск, принятию розыскных мер к тому или иному человеку, включению его в базу разыскиваемых лиц в связи с политической мотивацией объявления в розыск. Это я могу наблюдать и в делах, связанных с Украиной, — это серьезная в настоящий момент практика, которая включает значительное количество лиц, которых потенциально Российская Федерация хотела бы разыскивать.
— Помимо Лондона, — как вы сказали, вероятность равна нулю, что Ходорковского задержат и экстрадируют, — что касается других стран? В каких странах его могли бы задержать?
— Мне кажется, что в эти страны вряд ли поедет господин Ходорковский. Это, прежде всего, такие страны, как, например, Беларусь.
— Постсоветское пространство вы имеете в виду, прежде всего?
— Конечно.
— Европейские страны сюда не входят?
— Конечно, европейские страны не входят. Более того, мне кажется, если Интерпол розыск этот заблокирует, то вопрос международного розыска стоять не будет в принципе. Западные страны, европейские могут принимать в этом участие, поэтому мне кажется ситуация тупиковой, и честно говоря, не знаю, каким образом предполагает разрешать ее Следственный комитет.
— Представитель Ходорковского Кюлле Писпанен уже заявила, что он не собирается менять образ жизни, ограничивать свои передвижения, то есть, получается, он уверен, что никаких санкций к нему не будет применено?
— Конечно, ведь единственный адрес, где проживает Ходорковский…
— Да, он это не скрывает.
— Да-да, это абсолютно открытая информация, и поэтому мне кажется, что если не предполагается мер шпионского фильма, похищения и так далее, — конечно, я уверен, что этого не будет, потому что это за гранью добра и зла, — то, безусловно, думаю, что Ходорковский чувствует себя спокойно и уверенно сейчас.
— Еще поясните такой момент: суд заочно арестовал Ходорковского на два месяца, но вступит в силу это решение только после его задержания. Этот срок, получается, будет бесконечно длиться?
— Да, дело в том, что, поскольку его не выдадут и не объявят в международный розыск, я имею в виду в розыск Интерпола, то, конечно, функциональное значение этого судебного решения чрезвычайно низко, стремится к нулю, я бы сказал.
— Вообще никаких нет способов воздействия на Лондон, на другие европейские страны, на тот же самый Интерпол?
— Есть определенные процессуальные методы. Вероятнее всего, Россия будет пытаться через какие-то рычаги на международном уровне, но не мне вам рассказывать, что нынешняя международная обстановка не способствует активной взаимной правовой международной помощи, особенно в плане Европы, Соединенных Штатов и так далее.
— Если Россия не надеется, хотя, может быть, надеется, но, как вы говорите, вероятность близка к нулю, может быть, все это делается как раз для того, чтобы Ходорковский не вернулся в Россию?
— Возможно, и для этого. Но я считаю, что это во многом некий жест в адрес Ходорковского, в адрес его единомышленников. Власть обозначает, что она, хотя шла на определенные уступки Ходорковскому и проявила, как она полагает, известное милосердие, все-таки остается с ним в очень и очень напряженных отношениях, это связано с давними конфликтами.