В Госдуму снова поступил законопроект о бэби-боксах. Его внесли сенаторы Вадим Тюльпанов, Лилия Гумерова и Елена Афанасьева. Они уверены, что эта мера станет профилактикой убийств новорожденных детей. Бэби-боксы — это специальные места, где можно анонимно передать нежеланного младенца под опеку государства. В новой редакции законопроект передает финансирование и организацию спецпунктов регионам. Ранее уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов и некоторые чиновники выступали против появления так называемых «окон жизни». Критики инициативы заявляли, что это подталкивает матерей к отказу от детей. В России бэби-боксы сейчас существуют в нескольких регионах, в том числе в Московской и Ленинградской областях. Автор документа, сенатор Вадим Тюльпанов ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Максима Митченкова.
Фото: Markus Schreiber, AP
— Расскажите, пожалуйста, чем новый документ отличается от первого, который так и не поддержали?
— Во-первых, финансирование возлагается теперь на субъекты Российской Федерации. Почему так? Потому что в ряде субъектов, например, в Чечне или в Башкортостане, нет такой проблемы, там детей не сдают ни в сиротские дома, ни тем более не будут сдавать в бэби-боксы. Поэтому для них это не актуально. А актуально для многих других субъектов, в частности, для Краснодарского края, Ленинградской области, Московской области. Поэтому можно сделать закон таким, чтобы всю нагрузку возложить, тем более что нагрузка там очень небольшая, на субъекты Российской Федерации.
— Да, господин Тюльпанов, все-таки основная претензия была к тому, что этот закон пропагандирует отказ матерей от детей.
— По мнению этих же людей, в частности, Павла Астахова, он все равно будет пропагандировать, чтобы люди оставляли детей, чтобы матери оставляли детей, но существует трехлетняя практика. В ряде субъектов уже такие бэби-боксы установлены. И я вам скажу больше — в 11 субъектах такие бэби-боксы установлены. И за три года в этих 11 бэби-боксах оставлено всего 34 младенца. Это, на наш взгляд, вообще очень не много.
Нет никакого бума оставления детей. Мы не предложили мотивацию для оставления, но этим 34 детям спасена жизнь, а против 34 матерей не будет возбуждаться уголовное дело.
Вот два пункта самых важных в этом законе, поэтому в течение трех лет практика правоприменительная показала, что оставлять в массовом порядке детей в эти бэби-боксах не будут. Тем более что бэби-боксы мы тоже переименовали. Это иностранное слово, с нас потребовали это сделать, теперь они называются «места для оставления младенца».
— Господин Тюльпанов, а по этим же регионам, где уже существуют бэби-боксы, вы, может быть, статистику смотрели, вообще количество отказов от детей увеличилось или нет?
— Я вам говорю, за три года...
— Это вы назвали только детей, которых принесли в бэби-боксы, а в целом по регионам?
— Да, конечно, большое количество отказов. Я, честно говоря, не могу вам сказать точные данные.
— Вадим Альбертович, тогда другой вопрос задам вам. На каком основании вообще эти специальные пункты для детей в этих регионах организованы, кто это сделал, как, на какие деньги они работают?
— Кто-то сделал самовольно, кто-то сделал на базе закона о субъектах Российской Федерации, кто-то еще как-то. Как правило, все эти бэби-боксы находятся при поликлиниках и в больницах для того, чтобы можно было оперативно реагировать на оставленного ребенка.
— Соответственно, за региональные деньги также?
— Да.
— Какую реакцию в Думе вы рассчитываете получить на этот законопроект?
— Многие нас поддерживают. Но мы писали, кстати, в Министерство здравоохранения, и Министерство здравоохранения написало, что оно нас не поддержит, потому что Конвенция по правам ребенка ООН говорит, что ребенок, желательно, должен знать имя своего отца и матери. Но в то же время в том же пункте написано, что ребенку должна быть сохранена жизнь.
Как вы считаете, в случае бэби-боксов не противоречит ли одно другому? Мне кажется, это противоречит: сначала ребенок должен получить жизнь и сохранить ее, а уже потом узнать имя отца и матери. Поэтому мы не согласны с такой постановкой Конвенции, потому что этим самым убивают маленьких детей.
— Вадим Альбертович, поясните, пожалуйста, ребенка именно оставляют без имени, без фамилии, правильно понимаю? То есть анонимно оставляют ребенка?
— Оставляют анонимно, чтобы родителей не узнали, поэтому вряд ли кто оставит имя.
— Удалось ли вам с Павлом Астаховым обсудить эту инициативу и новую версию этого законопроекта?
— Нет. Пока еще нет, потому что только в понедельник она была внесена.
— А какую реакцию от него вы ожидаете?
— Ожидаю такую же, какая была, — он противник. Я считаю, что общественное мнение по большей части за бэби-боксы.
— Вы как-то будете отстаивать при встрече с Астаховым, с другими депутатами Госдумы свою точку зрения?
— Да, конечно.
— На чем будете основываться? На статистике, которая есть в этих регионах, где бэби-боксы уже существуют?
— Да, на статистике, а также на том, что, к сожалению, каждый месяц в РФ происходит убийство ребенка сразу после родов. Общество не может просто так глядеть на это и ничего не предпринимать.
— Вадим Альбертович, регионы сами подобную инициативу поддерживают, готовы ли они такие траты нести? Тем более, что вы говорите, что траты небольшие. Не будет противодействия с их стороны?
— Мы в данном законе просто узакониваем возможность строительства этих бэби-боксов. Мы ни в коем случае не навязываем никакому субъекту свое мнение и не говорим, что в таком-то субъекте должен быть построен бэби-бокс. Это задача самих субъектов, это их инициатива. А выделить деньги они смогут, потому что этот закон дает возможность выделить. А те бэби-боксы, которые сейчас находятся в субъектах, к сожалению, без поддержки федерального закона. Вот в чем разница.