Генеральный секретарь Совета Европы Турбьорн Ягланд — об отсутствии российской делегации на ПАСЕ и о развитии отношений между Россией и Советом Европы
Фото: ТАСС
— Господин генеральный секретарь, по-вашему, Совет Европы привык к долгому отсутствию российской делегации на сессиях ПАСЕ или это все же нонсенс?
— Нет, мы к этому не привыкли и такого, по-моему, не было в истории Совета Европы. Такое явно происходит впервые: случались приостановки полномочий делегаций, но не таким образом и не на такой срок.
— Уже очевидно, что с Ассамблеей Россия не ладит, а как по линии других структур Совета Европы?
— Я лично не вижу каких-либо проблем, прежде всего по части межгосударственного сотрудничества. Россия весьма активно работает в Комитете министров, представлена во всех межгосударственных комитетах Совета Европы, является членом Венецианской комиссии. Словом, российское участие не исчерпывается только ее отношениями с ПАСЕ. Хочу также напомнить, что Россия — один из основных плательщиков Совета Европы.
— Турция теперь тоже основной налогоплательщик...
— Так оно и есть. И этот шаг со стороны Турции улучшает возможности по части финансирования структур Совета Европы и наших мероприятий. Но хочу отметить, что вне зависимости от того, насколько велик или мал взнос той или иной страны, мы им за это признательны.
— С кем вам легче выстраивать отношения — с турками или русскими?
— Догадываетесь, что я скажу? Ни один из членов Совета Европы не является простым партнером для переговоров. Проблемы возникают всегда и по всему континенту. Проблемы самого разного свойства, о которых я говорил в своем последнем докладе,— проблема свободы СМИ, нарушение права на свободу выражения своего мнения и т.д. Круг проблем один и тот же, всем странам — членам Совета Европы они свойственны. Другой вопрос, что где-то ситуация с соблюдением прав человека сегодня выглядит острее, где-то дела идут полегче. Но у меня нет своего рода "рейтинга" того, кто лучше справляется с задачей, а кто хуже.
— Вы направили миссию в Крым от Совета Европы потому, что потеряли надежду, что по линии ПАСЕ вопрос мониторинга ситуации в этом регионе удастся решить?
— Я не терял надежды, просто я реалист. Мне хотелось, чтобы процесс шел быстрее, а тот факт, что российской делегации нет в ПАСЕ, конечно, его удлиняет. А нам надо действовать сейчас, так как у Совета Европы есть обязательства перед населением каждого уголка Европы. Я лично так вижу ситуацию.
— Что ждете от миссии СЕ в Крыму?
— Это разовая акция. Будет ли следующая, не знаю, все зависит от доклада, который глава миссии Жерар Штудман представит, и только после этого начнем обсуждать, что делать дальше. Как я уже говорил, мониторинг ситуации с соблюдением прав человека в Крыму должен быть, люди там имеют такие же права, как и в других странах — членах Совета Европы. Когда именно будет готов доклад, сказать сложно: я не ставил четких временных рамок и хотел бы дать господину Штудману возможность вернуться в Страсбург, тогда мы с ним и обсудим, когда он представит доклад Комитету министров.
— Через месяц юбилей — 20 лет, как Россия стала членом Совета Европы. Что это дало организации?
— Присутствие России делает Совет Европы панъевропейской организацией. Но самое главное, что все эти 20 лет у нас есть отношения с Россией, которая является полноправным членом, с такими же обязанностями и правами, как и у остальных. Конечно, у России есть своя специфика, свой круг проблем, и мы их наблюдаем, обсуждаем, обеспокоены ими. Например, сложности с соблюдением свободы СМИ, свободы собраний или принятие закона об НКО. Беспокоит нас также и соблюдение прав ЛГБТ-сообщества — не каких-то "особых прав", а всего лишь таких же, как и у всех.
— Отсутствие российской делегации, по-вашему, говорит о том, что отношения могут прекратиться?
— Совсем нет. Если мы говорим об отношениях России и Совета Европы, скажем так, на межгосударственном уровне, то они нормальные, я бы сказал, что у нас исключительное сотрудничество. Оно было таким в прошлом году, я надеюсь, останется таким и в этом. Но на уровне ПАСЕ явно есть проблемы и стоит поискать их решение.
— Что вам подсказывает опыт: решение будет найдено?
— Я бы прокомментировал так: Россия вернется.