Осадок остается
Совесть гибнет за пиар
История о наследстве певицы Жанны Фриске, как всякая семейная история, запутанна, противоречива и полна страстей. У молодой еще женщины обнаружился неоперабельный рак. "Первый канал" начал сбор пожертвований на дорогое, зато дающее надежду лечение в Соединенных Штатах. По просьбе "Первого" — своего партнера — Русфонд предоставил счета для аккумулирования собранных средств. Артистка умерла, остались неизрасходованными пожертвования на 25,01 млн руб. И началась война между отцом покойницы и ее незарегистрированным мужем, представляющим интересы малолетнего сына.
Фото: фото из личного архива
Внутрисемейная битва осталась бы рядовым проявлением современных нравов, но три особенности привлекли к ней общественное внимание. Первая — Жанна Фриске была известной фигурой отечественной поп-сцены. Вторая — в коллизии участвовал Русфонд, крупнейшая по сбору пожертвований благотворительная организация. Третья — деньги раздора были "народными деньгами". В склоке таились огромные возможности для пиара.
Вклад Русфонда в акцию был чисто технологическим: деньги хранились на счетах фонда, что давало налоговые льготы. Однако спустя девять месяцев пожертвования пришлось перевести на личный счет Жанны Фриске, поскольку по российским законам хранить целевые пожертвования на своем счете благотворительные фонды могут не более года. Между Русфондом и Жанной был заключен договор, в соответствии с которым она должна регулярно отчитываться в расходовании средств перед Русфондом, поскольку он несет ответственность за целость этих денег.
Однако прошло полгода со дня смерти артистки, но отчетов за все это время поступило только без малого на 5 млн руб. Между тем, в соответствии с законом, наследники вступили в права наследования и немедленно начали сражение. А тут Русфонд возьми да напомни: где отчет, господа? И где сами деньги, которые вы унаследовали и которыми уже можете распоряжаться? Папаша Фриске твердо стоял на том, что никаких денег не знает, а если и знает, то как украденные противной стороной дискуссии.
В конце концов Русфонд обратился в Следственный комитет РФ с просьбой возбудить уголовное дело по факту хищения денежных средств со счета Жанны Фриске. "Ъ" написал об этом 22 января.
Тут и началось.
Несколько сотен (!) средств массовой информации на прошлой неделе сообщили о пропаже наследства. Преобладающий тон сообщений: есть такой благотворительный Русфонд, так где-то там миллионы пропали. Подразумевается: вот вам и благотворительность... У фонда украли или фонд украл — до этого журналисты не снисходили. Народ радовался своей проницательности: убежденность, что воруют все, получила очередное подтверждение... Журналисты радовались: нашлась хорошая скандальная новость, да еще бросающая тень на благотворительные организации, сомнительные НКО... Депутаты радовались: нашелся повод для пиара... Один публично укоряет Русфонд за отсутствие информации о развитии событий, уже получив сообщения из прокуратуры и налоговой службы, что у этих серьезных организаций претензий к Русфонду нет. Другой призывает "Первый канал" впредь не сотрудничать с Русфондом, поскольку что-то такое о нем говорят... Интересно вот что: депутаты отметились в этой пиаровской истерике ожидаемые — коммунист и элдэпээровец. А вот СМИ включились в травлю коллег самые разные, в том числе и вполне приличные в мирное время. Но соблазн пиара оказался сильнее цеховой солидарности.
...А отец покойной Жанны на этой неделе явился в Русфонд, показал документы, подтверждающие его невинность и благородство: мол, не получал он никаких напоминаний об отчетах. И вообще о Русфонде не слышал раньше. А о том, что недавно на телепередаче сидел рядом с президентом фонда Львом Амбиндером, забыл. Но в руки листочки не дал. Продемонстрировал потайную видеокамеру — вероятно, собирался сфотографироваться с работниками фонда на память. Пообещал "уничтожить этот фонд". И культурно покинул помещение.
Естественно, СМИ тут же сообщили, что папаша Фриске посетил Русфонд и пообещал, что подаст на эту организацию в суд. Про "уничтожить фонд" и шпионскую видеоаппаратуру не сообщили.
И все у этой массовой дезинформации получились одинаково хороши — что Русфонд, защищающий чужие деньги, что безутешный борец за них же...
Как в анекдоте — гости ушли, и серебряные ложечки пропали. Потом, правда, нашлись. "Но осадок остался",— вздохнул хозяин. Вот и от великой битвы охотников за скандалами и искателей пиара останется осадок. "То ли Русфонд украл, то ли у него украли",— еще один анекдот про пиар.
А раз анекдотов много, значит, занятие древнее.