На прошлой неделе мы могли наблюдать за началом второго этапа противостояния вокруг газопровода Nord Stream 2. Первый этап, стартовавший осенью 2015 года, содержал яркие заявления политиков из стран Восточной Европы. Они, не стесняясь, называли газопровод предательством со стороны западных партнеров по ЕС и повторяли тезис о растущей газовой зависимости от России. Глава Евросовета и бывший премьер Польши Дональд Туск открыто заявлял, что считает Nord Stream 2 опасным проектом, который подрывает, угрожает и т. д. Но то были только слова, теперь дошло до конкретных действий.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Сейчас Еврокомиссия (ЕК) должна провести правовую оценку того, насколько Nord Stream 2 соответствует законодательству и в частности Третьему энергопакету. Как выяснилось, двойственное отношение европейских стран к проекту проявилось даже на уровне Брюсселя. По данным Bloomberg и Reuters, директорат по энергетике ЕК считает, что нормы Третьего энергопакета должны распространяться и на морскую часть Nord Stream 2, как только она войдет в территориальные воды Финляндии.
Это означает, что проект нарушает требование по разделению видов деятельности ("Газпром" является владельцем как газопровода, так и газа в нем), а также требование по доступу третьих лиц (а то вдруг найдутся желающие сделать врезку в трубу на дне Балтийского моря). В таком случае "Газпрому" придется просить ЕК сделать исключение из Третьего энергопакета, чтобы построить газопровод, и это даст Брюсселю возможность при желании единолично остановить проект. Но, по данным американской газеты Politico, юридическая служба ЕК подготовила правовой анализ, согласно которому Третий энергопакет не может распространяться на проекты вне пределов ЕС и европейское законодательство начнет действовать для Nord Stream 2 только с момента выхода трубы на сушу в Германии. В этом случае "Газпрому" не понадобится разрешение Брюсселя на прокладку морской части Nord Stream 2.
Проблема Третьего энергопакета для "Газпрома" не в том, что он направлен против российских инвестиций, а в том, что его нормы не позволяют реализовать никакой крупный газопроводный проект без предоставления исключений от Брюсселя. Например, TAP, который должен привести в Южную Европу азербайджанский газ, получил исключение по требованию о доступе третьих лиц. Такое положение вещей дает ЕК серьезный инструмент влияния: если "Газпрому" придется просить об исключении, то можно будет бесконечно оттягивать принятие решения, как, например, это происходит уже три года по одному из отводов от Nord Stream — Opal. Но здесь кроется и опасность: у влиятельных стран ЕС появляется большой соблазн вообще исключить ЕК из схемы принятия решений, как это пока и происходит в случае Nord Stream 2.