МЫ ПОДНИМАЕМСЯ В ГОРУ

Француз Жером Ламбер привез в Женеву уже третью коллекцию часов Montblanc, за которую на сей раз он готов поручиться полностью. Эта работа была начата сразу после его перехода из швейцарской марки Jaeger-LeCoultre (где Ламбер провел славных 12 лет) в германскую Montblanc. Вот уже три года Жером Ламбер возглавляет компанию, когда-то более известную ручками, чем часами, и уверенно делает ее одной из самых заметных на SIHH.

— В этом году есть ощущение, что перед нами новая прекрасная марка. Как будто бы она создана заново.

— Спасибо, но я предпочел бы говорить не о создании, а о возрождении. Не о возрождении часовой марки, ваша правда, мы знамениты не только часами, но о возрождении самого духа. Амбиций. Страсти. Вот вещи, которые всегда были свойственны Montblanc.

— Но в прошлом и позапрошлом году это могло быть не так очевидно.

— На первую коллекцию для SIHH в 2013 году у меня было шесть месяцев, на вторую — полтора года, на нынешнюю — два с половиной. Часовое дело требует времени. Нам повезло в том, что выбранное направление идеально соответствовало тому, что дом Montblanc хотел и мог. Нам не приходилось метаться и менять решения, мы и вправду могли карабкаться день за днем на нашу монблановскую высоту 4810 метров над уровнем моря и подниматься над нашим собственным уровнем.

— Почему вы выбрали тему путешествий в этом году?

— Потому что Montblanc отмечает 110 лет со дня одного замечательного трансатлантического путешествия. В 1906 году наши отцы-основатели Альфред Нехемиас и Август Эберштейн отправились в Америку и были поражены перьевыми авторучками, которые только начали появляться. Они привезли в Германию патент и вместе с фон Боссом довели конструкцию до совершенства. "Мы должны рассказать о путешествиях,— решили мы.— В путешествиях находится истина". И поскольку путешествие в то время начиналось в нашем городе, в гамбургском порту, и шло через Атлантику, мы решили, что лучшая тема — это плавание, флот. Мы затронули эту тему в прошлом году с часами Vasco da Gama, и когда нас спрашивали, почему вы выбрали Васко да Гаму, я прикусывал себе язык, чтобы не сказать: "Да потому что в будущем году все у нас будет про путешествия".

— По счастью, ваши создатели плыли не на "Титанике".

— Вот именно. Но в то время шло постоянное соревнование между кораблями, какой из них быстрее доставит пассажиров из Старого Света в Свет Новый. На нашем стенде есть приз за скорость "Голубая лента Атлантики", который принадлежит сейчас Ричарду Брэнсону, сэр Ричард дал его нам на время Женевского салона. Он посчитал, что механики и моряки, которые тратили силы и иногда рисковали жизнью, чтобы выиграть три дня или шесть часов у соперника, делали работу, похожую на ту, которые делают сейчас наши часовщики, соревнуясь с коллегами в точности и мастерстве. И он наградил нас своей "Голубой лентой" — пусть даже на время SIHH.

— Но это было время, когда германцы соревновались со всем миром — с британцами, американцами, французами. Так что вы ограничены. Вы говорите не о "Куин Мери" и "Нормандии", а о...

—...о "Дойчланде". Океанском корабле "Германия", на котором плыли Нехемиас с Эберштейном. У нас висит афиша пароходной линии Гамбург--Нью-Йорк с девизом "Быстрее через океан". И, как вы знаете, развитие часов всегда сопровождало развитие мореплавания. Чтобы об этом напомнить, мы выпустили карманные модели с двумя крутящимися глобусами. Фантастическая работа — клуазоне, гравюра, миниатюрная эмаль.

— К вашему юбилею вы готовите какие-нибудь специальные события?

— Мы готовим большие выставки. Начиная с апреля мы провезем их по разным странам, чтобы отметить 110-летие дома и нынешнюю коллекцию "4810", в которой есть и пишущие инструменты, и инструменты, измеряющие время,— и те и другие красивы и технически совершенны.

— Собираетесь ли вы оспаривать "Голубую ленту" в гонке за коннектированными часами?

— Мы начали активные продажи нашего Montblanc e-Strap и готовим второе поколение этого умного часового браслета.

— Что для Montblanc важнее: электроника или механика? Какая у вас генеральная линия?

— Не люблю генеральных линий. Люблю оставлять все пути возможными. В нашем мире все меняется, надо быть подвижными. Мы видим, что коннектированные сейчас стоят около €700. Просто потому, что Google и Apple так решили, а это такая мощь, с которой не поспоришь. Айсберг! Мы в этой ситуации решили сделать ремень с электронным устройством, Montblanc e-Strap, который позволяет нам сохранять позиции в этой гонке, в общем-то в ней не участвуя.

— Зачем же вы тогда в нее включились?

— Потому что раз за океаном решено, что это будет €700, первая битва для нашего часового искусства, которое существует в гораздо более высоком ценовом сегменте, отложена. Швейцарские часы, как правило, дороже, так что первая волна вторжения нас не коснется. Другой вопрос сложнее — у нас всего одно запястье, и я не могу надеть на него несколько часов. Так поступал разве что Николас Хайек. Это вторая битва. И вот поэтому мы сделали e-Strap: раз клиент хочет носить что-то коннектированное — пусть он добавит это к часам, а не заменит их. Таков наш ответ. Ремешок стареет почти с такой же скоростью, как и электронный гаджет, проходит год-полтора, и его можно будет менять.

— Или делать карманные часы для тех, кто хочет носить на запястье iWatch.

— Конечно. Но это лишь вариант. Мы выпустили всего сто штук наших Collection Villeret Tourbillon Cylindrique Pocket Watch. Пришлось разрабатывать не только специальный механизм, но и особый циферблат, единственный в своем роде корпус. Экономически это невыгодно. Но это понравится коллекционерам. А мы ответственны перед ними не меньше, чем перед акционерами.

— Чего вы ожидаете от проблем мирового рынка и особенно русского?

— У Montblanc дела идут неплохо, у нас очень стрессоустойчивая бизнес-модель. У нас своя сеть, мы сами ввозим часы в Россию. Покупки за границей становятся для россиян не таким легким делом, надо выехать, поменять деньги и так далее. Уверен, что русские будут покупать в России.

— А прыжки рубля?

— Мы приспосабливаемся. Мы пляшем вместе с ним.

Беседовали Екатерина Истомина и Алексей Тарханов