"Сам Кемаль Ататюрк, сильно выпивший, приехал в Полпредство"

Эмоциональная составляющая всегда играла значительную роль в российско- и советско-турецких отношениях. Ярким примером этого служит история, произошедшая в 1936 году, когда турецкий президент Мустафа Кемаль Ататюрк счел, что его недостаточно уважительно поздравили с днем независимости Турции.

Из записи беседы президента Турции Мустафы Кемаля Ататюрка с полномочным представителем СССР в Турции Л. М. Караханом на приеме в советском полпредстве в честь прибытия делегации Осоавиахима, 29 октября 1936 года.

Примерно в половине второго часа ночи, когда уже значительная часть гостей покинула Полпредство, в том числе Премьер-министр Исмет Иненю и Министр Иностранных Дел Рушту Арас, Полпредству сообщили, что Кемаль Ататюрк скоро приедет к нам. И действительно, через несколько минут сам Кемапь Ататюрк, сильно выпивший, в сопровождении целого ряда приближенных, музыкантов, певиц и приемных дочерей, приехал в Полпредство.

Кемаля встретил Карахан, и вместе с ним подошли к буфету, и тут же завязался между ними оживленный разговор. Кемаль начал говорить о своих симпатиях к СССР, о своей дружбе. Тут же заявил, что он очень обижен, что ему не прислали поздравления с годовщиной независимости Турции. Карахан ему ответил, что это неверно. Такое поздравление по телеграфу было прислано т. Калининым. Кемаль в раздраженном тоне заявил, что "да, это мне известно, и я поручил даже ему ответить, но я не желаю иметь дело с посредниками. Я не только Президент Турецкой Республики, но вождь турецкого народа". И в упор спросил Карахана: "кто у вас вождь", на что Карахан ответил, что нашим вождем является т. Сталин. "Тогда почему же он не прислал мне поздравительной телеграммы, все прислали, кроме него. Этим он показывает, что он меня не хочет знать". Карахан ему ответил, что это неверно, что у нас не принято, чтобы т. Сталин посылал поздравительные телеграммы, и что 28 октября, поздравляя Кемаля с праздником Независимости, он передал ему личный привет т. Сталина. Кемаль в раздраженном тоне начал опять говорить, что он большой друг Советского Союза, что дружба эта будет существовать, пока он живет, но что он может соблюдать дружбу только как равный с равным, что посредники только все это портят, что он сам решил направить отношения, и тут же начал диктовать нашему т. Полякову довольно длинное заявление, но, не закончив его, он опять вернулся к прежней теме, что Сталин должен был ему послать телеграмму, что его сильно обидело отсутствие этой телеграммы и что разговоры через посредников только вредят делу, Карахан ему ответил, что отчасти это верно, что даже когда он (Карахан) беседует с министром Иностранных Дел Рушту Арасом, то они не всегда во всем понимают друг друга; еще меньше это бывает, когда Литвинов говорит с Арасом, и он уверен, что если бы Кемаль лично увиделся с т. Сталиным, то они бы в течение нескольких минут договорились по всем без исключения вопросам. По его мнению, то, что Кемаль и Сталин до сих пор еще не встретились, является большим несчастьем. Кемаль ответил, что, конечно, личный контакт между руководителями обеих стран чрезвычайно полезен, и тогда Карахан сказал, что пусть он поручит своему Правительству, указав на присутствующих тут же при разговоре Премьер-министра Исмет Иненю и министра Индел Рушту Арас (которые опять пришли в полпредство вскоре после приезда Кемаля), завтра же приступить к переговорам с ним (Караханом) о том, как удобнее всего устроить эту встречу. Кемаль раздраженный ответил — почему инициатива должна от него исходить, на что Карахан возразил, что не существенно, кто будет первый: Арас или он, Карахан, они могут завтра же вдвоем разработать порядок встречи Кемаля и Сталина.

Интересно познакомиться с записью "речи" нашего "друга" Ататюрка

Кемаль, перебив его, начал опять очень длительно и пространно распространяться о своей дружбе с Союзом ССР, о том, насколько он верен своему слову, но заявил: "я могу только это осуществлять как равный с равным, если я чувствую, что меня признают; на другие взаимоотношения я не согласен. Я знаю, что у вас очень сильная армия, очень механизированная, но я ее не боюсь, я никого на свете не боюсь, в том числе и вас. За мною стоят 18 млн народа, и достаточно только приказать, и они пойдут за мной, куда я их поведу. Я могу сильно навредить, я этого, конечно, никогда не сделаю, ибо мои слова, как и моя дружба, святы и нерушимы" и т. д. то в духе угроз, то в духе заверений в любви и дружбе к нам.

Весь разговор этот переводил секретарь Полпредства т. Поляков. Здесь же присутствовал турецкий капитан авиации, блестяще владеющий русским языком, выходец из Баку. Этот капитан был прикомандирован к т. Эйдеману на время его пребывания в Турции. Во время перевода т. Поляковым на русский язык одной из фраз Кемаля капитан вмешался и заявил, что Поляков не точно переводит, и сделал перевод сам. Кемаль вспылил и в повышенном тоне начал говорить Карахану, что он должен немедленно отправить в СССР Полякова, ибо Поляков, может быть, хорошо знает турецкий язык, но очень скверный советник Карахана и что он больше вреден нам, чем полезен. После этого перевод продолжал капитан авиации, которого, однако, через некоторое время Кемаль также прогнал, заставив переводить Араса. Наконец Кемаль заявил, что Арас тоже плохо переводит его, и, прекратив разговор, велел позвать оркестр.

После того как оркестр проиграл и артистки спели несколько турецких песен, Кемаль попрощался с Караханом и удалился в сопровождении своей свиты.

Резолюция И.В. Сталина:

т.т. Ворошилову, Кагановичу, Орджоникидзе, Литвинову.

Интересно познакомиться с записью "речи" нашего "друга" Ататюрка.

Публикация Евгения Жирнова