N 8 Наталия Нехлебова — о том, какие реорганизационные катаклизмы ждут российских ученых в этом году
Сплошные храмы
Ученые настолько талантливы, что ни крышу починить не в состоянии, ни найти желающих поработать на уникальном спектрографе за реактивы, ни синтезировать и продать какую-нибудь виагру. Институт биоорганической химии — это не физики-теоретики. Это ведь огромные возможности в прикладной сфере: от нефтянки через пищевую промышленность до фармацевтики. Какие-то сплошные храмы науки с выключенными алтарями — приборами... Впечатление очень унылое... Разве хороший спектрограф не на вес золота и разве не готова промышленность оплатить расходники?
От первого лица
Я вот как раз работаю в Институте биоорганической химии. На самом деле наш институт — один из самых лучших в России, он наверняка входит в те 150, которые Путин упомянул, производящие 90 процентов российских публикаций и т.п. Некоторые лаборатории работают на самом высоком мировом уровне. Некоторые — так себе. Разброс очень большой и четко коррелирует с объемом денег, которые лабораториям удается выиграть в соревновании за гранты... "С выключенными алтарями--приборами". Ничего не выключено, конечно же. В лаборатории ЯМР просто начались некоторые проблемы из-за кризиса, об этом и сообщено в репортаже. "Найти желающих поработать на уникальном спектрографе за реактивы". Желающих много, но бесплатно. Об этом и речь, что денег не хватает. "Разве не готова промышленность оплатить расходники?" Это уже будет не наука, а оказание услуг. В принципе так люди у нас и делают, если денег совсем нет. Но обычно платят настолько мало, что износ прибора стоит дороже. Ресурс ведь уменьшается, а нового никто не купит...
Допустим...
Ситуация и в самом деле унылая... Вот пример насчет "синтезировать и продать какую-нибудь виагру". Допустим, в лаборатории синтезировали лекарство. Чтобы провести доклинические испытания, нужно на эти испытания потратить 20 млн рублей. Денег в лаборатории 2 млн рублей в год. Каким образом провести доклинические испытания? Допустим, удалось получить грант РФФИ 0,4 млн при конкурсе 1 грант на 5 заявок и через 3 года написать 3-4 хороших статьи по этой теме. За счет этих статей удалось выиграть грант РНФ 5 млн при конкурсе 1 грант на 18-20 заявок. Через 3 года написать 10-15 хороших статей и за счет этого выиграть грант ФАРМА-2020 при конкурсе 1 грант на 5 заявок — искомые 20 млн на доклинические испытания. Провели за 3 года доклинические испытания и всего за 9 лет при самом благоприятном стечении обстоятельств, выигрывая у всех своих конкурентов, получили прототип препарата. Теперь нужно провести клинические испытания, чтобы получить возможность производства препарата. На это нужно 200 млн и 5 лет. Где найти в России 200 млн? Ответ: нигде, таких денег в России на клинические испытания никто не выделяет: ни государство, ни бизнес. Ну, допустим, даже удалось у иностранных венчурных инвесторов получить 200 млн на клинические испытания препарата за долю в интеллектуальной собственности. Допустим, через 5 лет (от лаборатории прошло уже 14 лет) получили официально зарегистрированный препарат. Теперь нужно 2 млрд на строительство цеха по выпуску препарата и рекламную раскрутку. Где взять такие деньги? В России нигде. Соответственно, цех строится в Индии или Китае, и российская интеллектуальная собственность становится индийским или китайским лекарством, которое в Россию попадает уже как импортное. Все, российские ученые остаются ни с чем или уезжают за бугор. И это самое благоприятное развитие событий из тех, что возможно. В жизни обычно на каком-то этапе грант не выигрывают, и потенциальное лекарство остается в виде отчета и сдается в архив. А для того, чтобы делать собственные лекарства, в стране должен быть полный цикл: от научной лаборатории, прикладного НИИ, венчурных инвестиций, технологических КБ, опытного завода до инновационной фарминдустрии. И каждое звено в этой цепочке должно иметь отечественное финансирование для каждого этапа работы над новым лекарством: от науки до продажи готового лекарства.
Из любви к искусству
Почему ни одного ФИЦ, специализирующегося по гуманитарному направлению? По искусству, например, культуре народов. Не хлебом единым сыт человек. Особенно в Сибири — регионе, оторванном от столиц. Хотя бы один центр научный открыли, допустим, в Красноярске...
Об эффективности
Наука сама по себе не может быть эффективна. Эффективны изобретения, но они лишь последняя стадия научного процесса. Фундаментальная наука должна раздвигать горизонты познаний о мире, а к чему это приведет, покажет время...
Дата, покрытая мраком
N 8 Когда же все-таки умер Сталин? Расследование Леонида Максименкова вызвало оживленный отклик. Редакция даже получила фантастическую версию об истории одной из 12 посмертных масок вождя
Был такой случай
Мой друг, театральный художник Марк Борнштейн в середине 60-х некоторое время общался с лучшим ленинградским форматором Дмитрием Ивановичем N, работавшим в скульптурной мастерской на Маклина, 2. И тот однажды рассказал Марку, как перед самыми похоронами Сталина, уже после 5 марта, за ним пришли. И, ничего не объясняя, повезли в Москву. Но в Москве почему-то не на Лубянку, а в Кремль. Где и выяснилось, что необходимо снять посмертную маску с вождя. Маски снимают при обязательном присутствии скульптора. По этому делу у ЦК был знаменитый Сергей Меркуров, ваявший многометровых вождей для парков и каналов. Кроме того, в его биографиях говорится, что он "довел до высокого искусства технику посмертной маски". Но Меркуров умер в 52-м. А другого скульптора почему-то не пригласили. Работал вдвоем с московским форматором. Все шло в штатном режиме, но когда гипс сняли, оказалось, что исчезло ухо вождя. Оно осталось в гипсе. Шок. Подумал, что тут их и расстреляют. Но стоявшие вокруг чекисты на произошедшее никак не отреагировали. Осмелев, Дмитрий Иванович сообщил им, что напарнику необходимо отлучиться за дополнительными материалами. Москвич убежал, а ленинградец остался выковыривать ухо. Никто не возражал, и через некоторое время москвич вернулся с мотком суровых ниток. Ухо пришили. Ни до, ни после форматору Дмитрию Ивановичу не приходилось снимать маску с полуразложившегося трупа.
P.S. Позвонил в "Интерьерный театр" Марку. Он подтвердил, что именно так ему и рассказывал Дмитрий Иванович, чью фамилию наверняка помнят питерские форматоры.
Смерть не дает покоя
Весьма интересная гипотеза от "Огонька". Сталин мертв уже 60 лет, но смерть его не дает покоя. Между последним появлением и смертью Сталина пролегла жизнь в 2 недели, которая спасла людей от очередной "чистки".