Прошедший 2015 год, а также предшествующий ему 2014-й оказались сложными для российского розничного банкинга — из-за кризиса и давления регулятора практически все крупнейшие игроки понесли миллиардные убытки и вплотную подошли к вопросу реформации бизнеса. О том, за счет чего удалось выстоять в кризис, сколько еще он продлится, куда движется розничный банкинг в России и в ХКФ-банке в частности, о новых партнерских проектах и первоочередных задачах в интервью "Ъ" рассказал председатель правления ХКФ-банка ЮРИЙ АНДРЕСОВ.
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
— Российские банки за последнее время переживают как минимум второй крупный кризис. В чем отличия для вашего банка кризиса 2008-2009 годов и нынешнего? Как вы справляетесь с ситуацией?
— Фундаментально эти кризисы (2008 и 2014 годов) — разные. Предыдущий кризис был V-образный — заходя в кризис, банки имели возможность прогнозировать точку выхода из него. Сейчас из-за целого комплекса факторов — геополитики, ухудшения финансового положения граждан, макроэкономики в целом — спрогнозировать момент выхода из кризиса становится гораздо сложнее. Ситуация на рынке в 2015-2016 годах кардинально отличается от 2008 года. Рынок очень сильно сузился и уже не может расти прежними темпами. Однако механизмы управления и в прошлый кризис, и в этот очень похожи. Самый простой пример — оптимизация расходов. Первое, что мы делаем, если видим, что рынок сужается, а объем и потенциал выдач падают,— сокращаем прямые издержки, а именно — сеть и персонал. В этот кризис мы среагировали достаточно быстро. Если раньше в 2013 году, до кризиса, мы выдавали в месяц около 30 млрд руб. кредитов наличными, то сейчас месячный объем таких выдач сократился до 4 млрд руб. При этом по итогам 2013 года у нас работало около 29 тыс. человек и было 1163 стандартных офиса, по итогам 2015 года — 16,5 тыс. человек и 333 офиса.
— Пик нынешнего кризиса пройден?
— На мой взгляд, все еще нет. Это касается и пика роста просроченной задолженности. Я не могу сказать, что банковский сектор уже вступил в фазу восстановления, по крайней мере не в этом квартале. Говорить о возможном росте выдач и об инвестициях на развитие бизнеса на рынке не приходится — банки испытывают нехватку средств для поддержания на необходимом уровне капитала и нормативных показателей, и сейчас для многих игроков это первоочередная задача. Впрочем, даже в кризис возможности для роста банков все-таки есть. Мы, например, в прошлый кризис существенно нарастили долю выдач кредитов на товары (POS-кредиты) и с тех пор стабильно сохраняем первое место по объему портфеля POS-кредитов. В этот кризис мы еще больше нарастили свою долю (более 30%) — за год выдали более 75 млрд руб. POS-кредитов.
— Почему вы сделали ставку именно на POS-кредиты?
— Это вопрос финансовой нагрузки на клиента. Кредит на товар, как правило, менее рисковый для банка из-за меньшей суммы, меньшего срока и целевого использования. Кроме того, в условиях снижения зарплат спрос на POS-кредиты вырос, образно говоря, вместо автомобилей люди стали покупать стиральные машины.
— В сегменте POS-кредитов сильно упала доходность, как покрывать риски при выдачах по низким ставкам?
— Нам удается поддерживать уровень выдач благодаря увеличению доли рассрочек. В ситуации ограничения ПСК все живут по правилу — пока толстый сохнет, худой сдохнет. И торговые сети, и сами производители, чтобы стимулировать продажи, готовы компенсировать банкам ставки по кредитам. Я думаю, что в какой-то момент времени мы должны сбалансировать объем рассрочек и обычных кредитов, чтобы было выгодно и клиентам, и банку. На рассрочку приходят лучшие клиенты, которые выбирают продукты, и риски по таким клиентам ниже. За январь-февраль 2016 года мы выдали около 12,6 млрд руб. POS-кредитов, доля рассрочек составляла в среднем 55%.
— Около года назад на рынке заработала микрофинансовая организация (МФО), входящая в вашу материнскую структуру. Оправдал ли себя перевод самой рисковой части заемщиков в МФО? В других банках, пошедших по такому пути, указывают на небольшие объемы выдач.
— Объем у МФО на самом деле небольшой, но он и не предполагался большим. Есть очень много МФО, у которых и ставки гораздо выше, и сам подход к бизнесу другой. Клиенты, кредитующиеся в групповой МФО, получают займы по ставкам ниже рыночных, скорее соответствующим аналогичным ставкам банков до введения ограничения полной стоимости кредита (ПСК). Это скорее вопрос клиентской ниши, которая из-за рисков больше не может обслуживаться в банке, и она не такая существенная.
— Зачем тогда нужна МФО?
— Постройка небольшого бизнеса в рамках группы не требовала значительных ресурсов. Это параллельный бизнес — займы МФО выдаются в сетях наших партнеров. Пока мы не планируем отказываться от МФО. В целом вопрос существования этого рынка будет зависеть от дальнейшей позиции регулятора.
— Когда рынок кредитования физлиц может достигнуть дна, по вашим оценкам?
— С одной оговоркой, если не произойдет новых экономических потрясений, я думаю, что в первом полугодии 2016 года. Вопрос в том, что ухудшаться уже некуда. Банки приняли все необходимые меры — поработали с расходами и рисками. У нас операционные издержки за год снизились на 28%, а NPL сократился до 13% против 15,6% год назад. Кредиты наличными и кредитные карты в прошлом году мы вообще не выдавали уличным клиентам, а уровень одобрения по POS-кредитам превышал 50%.
— Депозиты с начала прошлого года тоже проблема для банков — из-за необходимости привлекать их тогда по высоким ставкам. Как вы справляетесь с ней?
— Основной пик притока депозитов пришелся на конец 2014 — начало 2015 года (декабрь-январь). Этот период мы прошли спокойно, дорогие депозиты, привлеченные в конце 2014 — начале 2015-го, в основном уже вышли из портфеля. Сейчас мы держим ставку на среднерыночном уровне. Ажиотажа клиентов по поводу снижения ставки мы не наблюдали. Тем более в прошлом году мы сделали акцент на дебетовые карты. Наш портфель дебетовых карт увеличился до 17,2 млрд руб. Это своего рода новая волна. Есть категория людей, чей объем свободных средств недостаточен для того, чтобы класть его на депозит,— в среднем по России это 10-15 тыс. руб. Раньше эти деньги клиенты хранили в кошельках, однако теперь они начинают постепенно понимать, что лучше хранить их на карте и получать кэшбэки и бонусы. Клиентам удобно, что карта, в отличие от депозита, у них всегда на руках и средства в любой момент можно использовать. Такие клиенты любят карточки с большим процентом на остаток. Наша ставка по таким картам была на уровне 7,5%, сейчас планируем ее поднять до 8%. По депозитам ставка выше — более 11% с учетом капитализации. У нас идет переток части клиентов из депозитов в дебетовые карты. Так депозитный портфель сократился за год на 5,8%, до 140,6 млрд руб., а портфель дебетовых карт за 2015 год вырос почти в пять раз — до 17,2 млрд руб. В сегодняшней ситуации мы, конечно, заинтересованы в увеличении количества пользователей дебетовых карт, потому что банк привлекает фондирование по более выгодным для себя ставкам, кроме того, трансакционные услуги предполагают длительное сотрудничество.
— По 2015 году вы все еще демонстрируете убытки по МСФО. Когда бизнес вновь станет прибыльным?
— В четвертом квартале 2015 года мы вышли в плюс и получили прибыль по МСФО в размере 500 млн руб. В целом рынок сокращается, сокращаются и кредитные портфели банков, у нас портфель снизился в прошлом году на 26,2%. Естественно, это увеличивает срок выхода на безубыточность. Но я позитивно настроен на текущий год, хотя многое зависит от макроситуации.
— Учитывая, что наименее пострадавшим сегментом (меньшее сокращение темпов роста, чем у других направлений розничного кредитования) является ипотека, почему вы все же считаете целесообразным придерживаться необеспеченной модели?
— У нас риск распределен на большее количество заемщиков, и средняя величина этого риска может быть существенно ниже, чем в залоговом розничном кредитовании. Рынок автокредитов и ипотеки — это отдельные виды бизнеса. Первый сильно зависит от производителей, второй — от фондирования. Мы предпочитаем фокусироваться на том, что умеем делать лучше всего, а это — беззалоговое кредитование. Я не думаю, что мы будем что-то менять (у нас осталось около 500 заемщиков валютной ипотеки, но для банка это незначительный объем), я думаю, что мы будем расширять наш профильный бизнес. У нас есть стратегия — общий подход к тому, что мы хотели бы построить к 2020 году.
— Какова эта стратегия?
— Одним из наиболее перспективных направлений является онлайн. Мы хотим сделать так, чтобы в этом году мы стали номером один на рынке онлайн POS-кредитования — в первую очередь потому, что это наша ключевая компетенция и сейчас этот рынок практически не освоен, даже крупнейшими розничными игроками вроде Сбербанка. У нас есть крупные российские партнеры, работающие преимущественно в онлайн-сегменте,— например, "Юлмарт". Есть и офлайновые сети, которые очень активно развивают онлайн-продажи,— например, "Эльдорадо", "Связной". Кроме того, сейчас очень существенно изменилась ситуация с точки зрения трансграничных операций. Мы ведем переговоры с крупнейшими китайскими партнерами, и, думаю, в ближайшее время мы запустим совместные проекты.
— Что это за проекты?
— Среди наших потенциальных партнеров — Alibaba и JD.com. В наших планах — кредитовать все чеки дороже 1,5 тыс. руб. Это и техника, и одежда, и все что угодно. Сегодня рынок POS-онлайн находится в зачаточном состоянии. Длинные онлайн-заявки, смена канала взаимодействия с интернета на колл-центр, отсутствие быстрого онлайн-одобрения, дорогие продукты, необходимость физического подписания договора. Все это делает услугу неудобной для клиента, а, значит, невостребованной. Мы решили эту ситуацию изменить. Разработали технологии онлайн-одобрения, а также короткую заявку, где почти все данные клиента подтягиваются из интернет-магазина автоматически. Подписание договора будет пока на наших точках продаж, которых у нас около 90 тыс. по всей стране, или договор будет доставлять курьер. В дальнейшем мы планируем внедрить технологию SMS-подписания договоров для тех наших базовых клиентов, которые дали нам соответствующее разрешение. При этом мы будем учитывать индивидуальные запросы каждого партнера. Например, если товары продаются в валюте, мы готовы помочь клиенту решить проблему валютных рисков.
— Почему проекты именно с китайскими партнерами? Как это связано с бизнесом Home Credit Group в Китае? Есть ли планы по другим странам?
— С бизнесом группы в Китае это не связано. Речь идет о том, что обе эти площадки — очень крупные игроки, которые стремительно развиваются, в том числе и на российским рынке. Планы по развитию онлайн POS-кредитования в других странах прокомментировать не могу, так как этим занимается группа.
— Развитие сотрудничества с китайскими партнерами — это ваша идея (российского руководства)? Насколько активно группа участвует в жизни банка?
— Идея сотрудничества с китайскими партнерами исходила от российского менеджмента. Акционеры принимают живое участие, постоянно интересуются нашим бизнесом, поддерживают нашу бизнес-модель. Мы один из крупнейших активов в группе. Естественно, внимание к нам, тем более сейчас — на фоне непростой ситуации в России, достаточно серьезное. При этом группа помогает нам договариваться с рядом партнеров. Например, сейчас мы готовим совместный продукт с Apple — технологию покупки iPhone, при которой вы будете вносить ежемесячную плату, при этом вам в течение всей жизни будет гарантироваться замена аппарата новым. Акционеры всегда готовы нас поддержать и поддерживали, когда это было необходимо. В текущей ситуации мы чувствуем себя уверенно, в помощи акционеров не нуждаемся, даже сами кредитуем группу.
— Периодически появляются слухи, что несколько крупных розничных иностранных банков, в том числе и ваш банк, могут уйти с российского рынка...
— Мы никогда не рассматривали варианта ухода с рынка. Акционер намерен продолжать работу в России, и я не знаю каких-то условий, при которых рассматривался бы вариант ухода.
— Вам комфортно работать с вашими акционерами?
— Я работаю в компании уже больше 13 лет, и уход отсюда не рассматриваю. Посмотрите на мою биографию, я за всю жизнь поменял только два банка. Сейчас непростой, но очень интересный период в нашем развитии. Многое зависит от меня и моей команды. В переломные моменты мы умеем отвоевывать рыночную долю, захватывать новые сегменты рынка. Сейчас как раз такое время. Этот деловой задор доставляет гораздо больше удовольствия, чем просто пытаться продать себя подороже. Кроме того, у меня хорошие человеческие отношения с акционерами.
— Есть ли у вас задачи по наращиванию бизнеса за счет сделок M&A, покупок портфелей других банков?
— Мы не исключаем возможности покупки банковских портфелей, однородных с нашим, так как их, в отличие от ситуации с покупкой другого банка, гораздо проще интегрировать в бизнес. Сейчас мы ведем такие переговоры. Рассматриваемые объемы — от 5 млрд руб. Предложения о слияниях и поглощениях к нам поступали, но мы от них отказались, так как предпочитаем развивать бизнес самостоятельно.
— Какие еще задачи ставит ваша стратегия кроме развития онлайн-бизнеса?
— Основная оптимизация сети закончена. Возможно, мы еще сократим около 40 отделений, но при этом количество точек продаж в магазинах увеличивается. Смотреть надо не на количество точек, а на количество сделок. Например, наши сотрудники сейчас оформляют договоры в интересах других банков. Это наш проект "Всегда ДА". Для себя мы наметили несколько основных задач. Это POS-онлайн, карты и клиентский сервис. В POS-онлайн мы станем номер один в этом году. Клиентский сервис — это огромная внутренняя работа организации, которую мы сейчас ведем. В картах я хочу возобновить продажи нашей бонусной карты "Польза" "на улицу" и сделать наши дебетовые карты более привлекательными для клиентов. И еще у нас есть задача увеличения комиссионных доходов. Например, в тестовом режиме в качестве агента мы начали продавать ипотеку банка "Дельта-Кредит".
— Как Тинькофф-банк?
— В отличие от онлайн-модели Тинькофф-банка, мы делаем упор на сеть отделений, в которых мы можем предложить качественный сервис. Поэтому вряд ли стоит нас сравнивать.
— Какие еще новые тенденции вы видите на рынке розничного кредитования?
— Из нового: практически все банки сейчас заняты не развитием бизнеса, а рефинансированием и реструктуризацией — чтобы удержать качество портфеля, действующего клиента, чтобы он не попадал в просрочку. За год мы реструктурировали около 40 тыс. кредитов, это клиенты, которые обратились к нам в связи с тяжелым материальным положением.
— Изменилось ли поведение заемщиков?
— Я думаю, люди стали более обдуманно относиться к кредитам. Очень многие обожглись с валютной ипотекой. Сейчас потребители понимают, что получение кредита на большую сумму должно быть взвешенным шагом. Параметры потребительского кредитования существенно не поменялись. Средний срок кредита по-прежнему около года. Средний чек, как правило, колеблется от 18 тыс. до 24 тыс. руб., что в общем-то соответствует зарплатам клиентов. Среди POS-кредитов наиболее активным спросом пользуются кредиты на электронику и гаджеты, по кредитам наличными — люди, как и раньше, берут кредиты на какие-то значимые события (ремонт, автомобили, свадьбы, путешествия).
— Повлияло ли на ваш бизнес принятие закона о банкротстве физлиц?
— Нет, так как минимальный порог по банкротству в основном 500 тыс. руб., а исторически выдаваемые нами кредиты были по объемам значительно меньше.
— Если поведение заемщиков не меняется, то мошенники никогда не стоят на месте?..
— Периодически на наш банк, как и на другие, совершаются хакерские атаки. Но на сегодняшний день наша система защиты и безопасности достаточно устойчива, хакерам не удалось нанести существенного ущерба. С точки зрения клиентов какого-то роста мошенничества я не вижу. Схемы, при которых клиенты пытаются обмануть банк (например, оформляют кредит на подставное лицо и прочее), есть всегда. Но сегодня у многих банков есть база фотографий клиентов, и вычленить мошенников проще. Я бы сравнил это с уровнем микробов в вашем организме, он всегда есть, и когда он переходит критическую массу — вы заболеваете. Я думаю, что он у нас на том уровне, когда не сильно беспокоит.
— Бороться с мошенниками да и просто с недобросовестными игроками банкам помогают коллекторы. Как тесно вы взаимодействуете с ними? Не боитесь ли репутационных рисков после множества печальных историй?
— Мы контролируем ситуацию. У нас есть собственная большая и эффективная служба взыскания. По агентской схеме нас не устраивает качество и эффективность взыскания, а по цессии нас не устраивает цена (за последние полтора года снизилась более чем вдвое — до минимум 0,5% от объема портфеля.— "Ъ"). Поэтому в прошлом году руководством банка было принято решение обрабатывать все долги самостоятельно. Кроме того, мы перестроили отношения с должником — если он попал в трудную ситуацию, мы рефинансируем ему кредит и даем платить ту сумму, которая будет для него посильна в сложной ситуации. С коллекторами эта история не работает. Взыскиваем мы не меньше, но за счет реструктуризации мы больше людей удерживаем с нами в контакте.
— Есть ли планы по продаже проблемных портфелей в этом году?
— В течение этого года точно нет.
— Вы лично кредитами пользуетесь?
— Конечно. Я несколько раз покупал в кредит машины, квартиры, активно пользуюсь кредитными карточками и другими продуктами. Часто звоню в колл-центры разных банков, в том числе наш, чтобы узнать о новинках и оценить качество обслуживания.