Дебют прекрасной дружбы
Анна Сотникова о фильме «Друзья» Луи Гарреля
В прокат вышел режиссерский дебют актера Луи Гарреля на самую близкую ему тему: любовный треугольник, состоящий из двух диаметрально противоположных друзей и таинственной фам фаталь. "Друзья" — кино не слишком выдающееся, но в качестве дебюта вполне состоявшееся: наблюдать за шатаниями троих потерянных в жизни тридцатилетних, как минимум, интересно.
Мона (Голшифте Фарахани), волоокая красотка лет тридцати, отбывает срок в женской тюрьме. Срок, очевидно, подходит к концу — Мону несколько раз в неделю отпускают на работу в привокзальную булочную, с обязательным условием, что в тюрьму она должна вернуться вовремя — и трезвая. Без того тяжелая жизнь девушки осложняется появлением в ней Клемана (Винсент Макен) — бородатого невротика, неверно истолковавшего платонический настрой Моны и решившего считать ее своей девушкой. Мона тщательно хранит в тайне свою двойную жизнь: донимающему ее Клеману она объясняет необходимость вовремя попасть на поезд строгими родителями, подарков не принимает, продолжение отношений объявляет невозможным. Запутавшийся Клеман просит помощи у своего друга Абеля (Луи Гаррель), томного красавца, работающего на автозаправке,— пусть тот хоть одним глазком взглянет на девушку и скажет, стоит ли игра свеч. Абель, конечно, взглянет, но это только все усложнит.
Режиссерский дебют Луи Гарреля, написанный им вместе с приятелем Кристофом Оноре, формально основан на пьесе Альфреда де Мюссе "Прихоти Марианны", по которой, кстати, снял "Правила игры" Жан Ренуар. Едва ли можно придумать сюжет, который подходил бы Гаррелю больше: любовный треугольник, таинственная красотка, двое выясняющих из-за нее отношения мужчин, один из которых — непризнанный гений с бензоколонки. Действие разворачивается в течение трех дней и ночей, после того как Абель силой вытащит Мону из поезда — для нее возвращение в тюрьму не вовремя означает конец и без того ограниченной свободы, что придает ее образу трагический фатализм в духе "На последнем дыхании" или "Бонни и Клайда". Раз дело и так плохо, отчего бы не рискнуть — и вот уже Мона, проигнорировав следующий поезд, отправляется на работу к Клеману, профессиональному актеру массовки,— сниматься в эпизоде студенческих волнений мая 1968-го (откровенный привет Гарреля "Мечтателям" Бертолуччи и "Постоянным любовникам" его отца Филиппа Гарреля). Камера неотступно следует за героями, стараясь максимально к ним приблизиться,— Гаррель сразу пишет звук и почти не использует дополнительный свет, чтобы быть ближе к зрителю. "Друзья" строятся на постоянном драматическом напряжении, и, если ответственная за сексуальную часть Голшифте Фарахани справляется блестяще (она демонстрирует воплощение порока, просто моясь в душе, а когда начинает танцевать, то с экрана хлещет такой эротизм, что хочется спрятаться), то химия между Гаррелем и Макеном находится где-то на уровне Сета Рогена и Джеймса Франко. Вопрос, кто больше преуспеет в завоевании красотки, даже не стоит, а понять, почему эти люди вместе, довольно сложно даже после подробного диалога, вроде как объясняющего этот момент. Понятно, что один хлюпик, а второй — лицемер, и дружба между такими типажами не такое уж и редкое явление, но конкретно Гаррелю и Макену верится с трудом. В финальной части фильм, казавшийся внушительным высказыванием на тему потерявшихся в жизни тридцатилетних, вдруг оборачивается набором шуток и гэгов; выясняется, что великолепная Мона понадобилась режиссеру исключительно для того, чтобы двое друзей могли разобраться с проблемами собственной дружбы. Название будто бы не врет — это хотя бы честно, но такой поворот при достаточно сильной заявке на большую глубину разочаровывает. В остальном же это довольно обаятельный дебют, с отличными актерскими работами, ладно прописанными характерами и ловко схваченной эмоцией — кино не выдающихся достоинств, в котором тем не менее можно найти много хорошего. Отдельно хочется порадоваться, что Гаррель не копирует стиль отца, а пытается найти свой собственный киноязык. Хоть пока это у него и получается с трудом, такое стремление многого стоит.