Вчера президент России Владимир Путин встретился с руководством правоохранительных органов и предпринимательских структур, которые месяц назад объединил в группу, чтобы они договорились наконец между собой о том, как сделать так, чтобы бизнес вдохнул хоть глоток свежего воздуха (а не тюремного). Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ по итогам встречи оказался, как ни странно, оптимистично настроен по этому поводу: бизнес, крупный и малый, ждут в ближайшее время серьезные послабления. Вплоть до того, что в камерах вместе с бизнесменами смогут сидеть их нотариусы.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Идея возникновения рабочей группы, которая попыталась бы совместить интересы бизнеса и правоохранителей (а это до сих пор были две вещи несовместные), возникла на встрече Владимира Путина и главы РСПП Александра Шохина, хотя, по данным "Ъ", она пришла лично в голову Владимиру Путину намного раньше. Видимо, это была попытка сдвинуть историю, которую уже нет никаких сил выносить, с точки замерзания (она же мертвая точка, она же точка бифуркации, она же просто точка), на которой эта история застряла, кажется, навсегда.
Дело в том, что предложения, как облегчить взаимодействие бизнеса и правоохранителей, не только давно сформулированы на многочисленных съездах предпринимателей, малых, средних, больших и огромных, а также услышаны Владимиром Путиным, но и одобрены им. После этого по итогам таких мероприятий эти предложения в виде поручения президента поступают на экспертизу именно в правоохранительные органы, и там от них очень быстро ничего не остается, потому что у правоохранительных органов есть же встречные предложения, которые, помимо всего прочего, учитывают интересы государства, а это — обстоятельство совсем уже непреодолимой силы.
Мысль свести тех и других в конце концов лицом к лицу под присмотром администрации президента и возникла, очевидно, из этой апокалиптической безысходности.
Странно, но вчерашнее заседание дает повод думать, что именно эта структура, рабочая группа с умопомрачительным названием, из которого сразу, кажется, нет никакого выхода и даже входа не найти, то есть "по анализу и мониторингу правоприменительной практики в сфере предпринимательства", может и в самом деле изменить ситуацию. Возможно, потому, что рабочую группу возглавляет руководитель президентской администрации Сергей Иванов, который просто не может себе позволить показать себя неэффективным ни своему начальнику, ни своим подчиненным, которым он сам регулярно ставит задачи более головокружительной сложности, а потом еще и требует их выполнения.
Заседание состоялось в Кремле, в кабинете, где обычно проходят заседания Совета безопасности, организации закрытой во всех отношениях, и это, казалось, только подчеркивало настроение руководства созданной рабочей группы: всех впускать, никого не выпускать, пока вопросы не начнут наконец решаться.
— Есть определенный конфликт,— признал Владимир Путин.— Предприниматели указывают на то, что сотрудники правоохранительных органов преувеличивают или... (президент замялся, подбирая подходящее слово, он не хотел, видимо, чтобы подумали, что он, не дай бог, на стороне бизнеса.— А. К.) так скажем, превышают свои полномочия и, действуя таким образом, разрушают так нужную нам благоприятную бизнес-среду.
Во многом, если не во всем, ему предстояло убедить и правоохранителей, и он начал это делать:
— Что эта сфера чрезвычайно важна, не подлежит никакому сомнению. Потому что только при создании благоприятного бизнес-климата мы можем рассчитывать на то, что наша экономика, в целом экономика Российской Федерации, будет конкурентоспособной и эффективной.
Это звучало почти как оправдание: ну что ж поделать, раз оно все вот именно так... Значит, надо договариваться, хотя вы же знаете, с кем я на самом деле...
— Что греха таить,— вздохнул президент,— есть коррупционные проявления в среде правоохранительных органов, это понятно (хотя почему это должно быть так понятно? — А. К.). Это то, с чем мы боремся и будем продолжать бороться... Но нередки случаи нарушения закона и со стороны предпринимательского сообщества!
На встрече кроме глав самых известных предпринимательских объединений — РСПП, "Деловой России", "Опоры России" — присутствовали заместители генпрокурора, директора ФСБ, министра внутренних дел.
И на месте глав этих предпринимательских объединений я бы тоже прислал своих заместителей, так было бы вернее. В конце концов протокол был известен заранее. А то получалось, конечно, что правоохранители еще до начала разговора у президента ставят на место коллег за столом.
А еще бы лучше — начальников отделов.
— Я исхожу из того,— продолжил Владимир Путин,— что, во-первых, эта площадка не будет использована для лоббирования кого бы то ни было и чего бы то ни было, а будет посвящена только одному — анализу правоприменительной практики и выработке предложений для того, чтобы создать здесь, в этой важнейшей сфере, более благоприятную обстановку и создать баланс интересов, в том числе и путем совершенствования действующего законодательства.
"Во-вторых" что-то не последовало.
— Эту группу,— добавил президент,— возглавит Сергей Борисович Иванов по моему поручению, а секретарем, ответственным за ведение текущей работы, будет заместитель министра внутренних дел Миронов.
И Владимир Путин дал слово Сергею Иванову, которому была предоставлена возможность не спеша сейчас показать, как делаются такие дела. И он вступил:
— Сразу после того, как вы (президент России.— А. К.) 16 февраля (2016 года, то есть примерно месяц назад.— А. К.) подписали распоряжение о создании нашей рабочей группы, мы уже провели несколько (! — А. К.) предварительных (! — А. К.) совещаний как с представителями бизнеса, так и правоохранительных структур и с участием, конечно (! — А. К.), сотрудников администрации президента.
— Мы пришли к выводу,— стремительно развивал свою мысль Сергей Иванов,— что в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве есть немало очевидных пробелов, которые создают возможности для злоупотреблений.
И он так быстро перешел к конкретным примерам, что не должно было оставаться уже сомнений: что-то будет.
— Начну с конкретного примера,— пояснил он,— всем понятного и хорошо известного (и даже, можно сказать, любимого.— А. К.). Правоохранительные органы заводят уголовное дело на предпринимателя, в рамках расследования изымают документы, жесткие диски, иные материальные ценности, товары на складе. Как долго правоохранители могут держать их у себя, неизвестно, в законодательстве это вообще не оговаривается! Вообще никак не регулируется! Тем временем работа компании, естественно, в таких условиях фактически останавливается, бизнес разрушается или, что греха таить, отнимается. (Это зависит от поставленных задач, обычно где-то 50 на 50.— А. К.) Считаем целесообразным и выносим сегодня предложение внести соответствующие корректировки в Уголовно-процессуальный кодекс, чтобы срок, по которому арестованное имущество может находиться в таком состоянии, был все-таки как-то определен, чтобы это не было три... пять лет... сколько угодно...
И вот тут-то бы и определить этот срок хотя бы примерно, чтобы потом занести кивок президента в стенограмму или хотя бы в протокол совещания. Но, увы, этого не было сделано, так что этот пункт, похоже, можно было пока вычеркнуть из списка намечающихся достижений рабочей группы. Потому что дальше ведь начнутся согласования сроков, а это и есть апокалипсис, тартарары, ад и бездна.
— Следующий вопрос — это ответственность за преступления в сфере экономики,— обратил внимание Сергей Иванов.— Разумеется, и вы (глава президентской администрации по понятным причинам обращался в этом зале только к одному человеку.— А. К.) об этом сказали, никто не говорит о том, что надо закрывать глаза на нарушения со стороны предпринимателей. Но дело в том, что наказание должно быть, конечно, адекватным, справедливым и соответствовать тяжести правонарушения. И здесь возникает закономерный вопрос: по каким критериям оценивать степень правонарушения в экономической сфере?
Заход казался слишком длительным для человека, который настроен что-нибудь тут решить. Тем более что Сергей Иванов вроде бы не отличается лирическими отступлениями. И от этого тоже было тревожно: неужели тоже стихи пишет?
— В законодательстве,— указал Сергей Иванов,— указаны минимальные пороговые значения размеров причиненного ущерба, которые служат основанием для определения крупного и особо крупного. Вот на этом я бы хотел остановиться: что такое крупное и особо крупное?
Это было хорошо известно:
— Эти показатели,— рассказал глава администрации,— в том числе по налоговым статьям, не менялись с начала нулевых годов, около 12 лет. Обороты бизнеса за это время, стоимость товаров, услуг за последнее десятилетие выросли, и выросли кратно, а возбудить уголовное дело на предпринимателя сейчас можно за хищение 1 тыс. руб. Получить несколько лет заключения он может не за самый значительный по нынешним меркам размер ущерба. Сейчас хищение 250 тыс. руб.— это крупный размер, и 1 млн руб.— особо крупный. Очевидно, что пороговое значение ущерба надо приводить в соответствие с существующими сейчас экономическими реалиями.
Конкретных предложений по новым пороговым величинам тоже не прозвучало. Впрочем, один из участников встречи позже рассказал мне, что про это говорили отдельно. Но конкретные цифры так пока и не согласовали, хотя надежда появилась.
Действительно, то, что для главы "Опоры России" Александра Калинина "особо крупный размер", глава РСПП Александр Шохин и в лупу не разглядит. А еще надо договориться с замгенпрокурора, для которого все размеры годятся, лишь бы человек под рукой оказался...
— Нельзя, конечно, руководствоваться целью обязательно наказать, упрятать за решетку, посадить,— объяснял Сергей Иванов.— Если предприниматель впервые совершил правонарушение, добровольно — подчеркиваю, добровольно! — возместил ущерб всем без исключения пострадавшим... То есть веские основания освободить его от уголовного наказания. Такой подход, кстати, и сейчас применяется в налоговой сфере. Считаем целесообразным распространить это правило и на экономические правонарушения.
К этому предложению никаких уточнений, слава богу, не требовалось.
— Еще одно предложение,— не останавливался на, можно сказать, уже достигнутом Сергей Иванов.— Это предложение бизнеса, причем всех бизнес-организаций. Бизнес предлагает закрепить в законе право на допуск нотариуса к предпринимателям, находящимся в следственных изоляторах, чтобы на время заключения под стражу у них была возможность делегировать право управления компанией или своим предприятием, своим бизнесом.
Это он, конечно, потрафил предпринимателям всех без исключения уровней. Мало того, если такая норма будет введена, они всей душою полюбят Сергея Иванова, так как даже чисто психологически присутствие нотариуса в камере, желательно постоянное, сильно, конечно, успокаивает человека.
Впрочем, кого-то Сергей Иванов тут же и разочаровал:
— Но здесь важно сделать одну принципиальную оговорку! Конечно, нельзя допустить, чтобы предприниматель с нотариусом за это время провели отчуждение или сокрытие имущества или денежных средств, которые подлежат аресту с целью возмещения ущерба! Вот этого допускать, конечно, нельзя категорически! Но в то же время здесь рабочая группа согласна с деловым сообществом, что у предпринимателя должна быть возможность в рамках закона защитить свой бизнес, обеспечить его нормальное функционирование, пока он находится под арестом!
Все-таки это было сильное предложение. Настолько сильное, что предприниматели до сих пор даже не решались вынести его на публичное обсуждение с Владимиром Путиным, видимо, справедливо опасаясь, что если тот сгоряча не то что забракует это предложение или посмеется над ним, как он это умеет, а хотя бы просто пожмет плечами, то предложение это будет с облегчением навсегда похоронено правоохранителями как разрушающее устои того самого государства, которое они лично с таким удовольствием и олицетворяют.
Так понемногу на этой встрече подбирался все-таки список вполне радикальных предложений, у которых есть шанс наконец войти сразу в несколько законодательств.
— И в заключение,— добавил Сергей Иванов,— я хотел бы еще раз сказать о ставшей притчей во языцех статье 159.4 Уголовного кодекса "Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности". Бизнес, прежде всего малый и средний, активно ставит этот вопрос! Постоянно ставит этот вопрос!
Раньше за мошенничество бизнесменов наказывали не так строго, как рядовых граждан. Но в 2014 году Конституционный суд решил, что эта норма нарушает принцип равенства всех граждан перед законом и не обеспечивает адекватную защиту прав потерпевших. Вот между Сциллой торжества закона и Харибдой инвестиционного климата Сергею Иванову сейчас и предстояло пройти.
И он попытался:
— В большинстве случаев за мошенничество на практике наказывают предпринимателей, которые просто не смогли выполнить своих обязательств, зафиксированных в договоре или контракте. Причин здесь множество, причем они не по злому умыслу их не выполняют, а из-за сложившихся обстоятельств. Например, изменилась ситуация на рынке, конъюнктура, возросла конкуренция, разорились партнеры или подрядчики. Подрядчики исчезли с горизонта, и что делать?!
Сергей Иванов говорил сейчас так, словно сам всю жизнь бизнесом и занимался, и настрадался от подрядчиков.
— А виноват конкретный предприниматель! — горячился Сергей Иванов.— Или, что тоже бывает очень часто, сам предприниматель совершает ошибку, неоправданный риск, не рассчитывает последствия и оказывается виновным. Поэтому далеко не всегда можно ставить знак равенства между теми предпринимателями, которые в силу обстоятельств не выполнили свои обязательства, и теми мошенниками, кто намеренно и сознательно идет на обман.
Тяжкая, ну просто невыносимая ноша отличить одних от других лежит на зачастую хрупких плечах правоохранителей.
— Поэтому рабочая группа,— закончил Сергей Иванов,— считает целесообразным по статье о мошенничестве дифференцировать пороговые значения нанесенного ущерба в зависимости от того, кто совершил мошеннические действия, то есть действовал ли человек индивидуально, в качестве индивидуального предпринимателя, либо в качестве представителя юридического лица, либо в составе организованной группы, что тоже имеет место.
Это было гораздо более предметно. На этом можно было договориться даже и с правоохранителями. Особенно в присутствии президента. И тогда можно было готовить проекты поправок к законам с теми самыми многострадальными цифрами. (И сделать эти проекты элементами законов было бы теперь делом, не побоюсь этого слова, чести для Сергея Иванова.)
Особенно если бы Владимир Путин сейчас сказал только одно слово: "хорошо".
— Хорошо,— сказал Владимир Путин.