"Российские атлеты должны выступать под российским флагом"

Президент Олимпийского комитета России (ОКР) АЛЕКСАНДР ЖУКОВ в интервью "Ъ" рассказал о том, как Россия будет преодолевать последствия допингового кризиса, и том, чего стоит ждать от наших спортсменов на Играх в Рио-де-Жанейро.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин  /  купить фото

— Начнем с самой, увы, актуальной темы. Недавно мы разговаривали с одним спортивным руководителем, чью федерацию затронул "мельдониевый кризис". И он заметил, что, когда происходят масштабные катастрофы, создаются чрезвычайные комиссии, межведомственные, с назначением кого-то из высоких руководителей ответственным. Нынешнюю ситуацию он приравнял к такой катастрофе и посетовал на то, что единого центра ответственности, единого руководящего звена, чтобы разрулить ситуацию, пока нет. Так на каком уровне должен решаться вопрос с мельдонием и последствиями его выявления? Какие у какого ведомства должны быть компетенции?

— Бесспорно, тема, которую вы затронули, имеет огромное значение, и, на мой взгляд, заниматься ей нужно на уровне правительства. Столь же очевидно, что этот вопрос межведомственный. Он затрагивает компетенции и Министерства спорта, и Федерального медико-биологического агентства, и других ведомств, которые так или иначе соприкасаются с данной тематикой.

— Все-таки нужно ли формировать специальную комиссию по допинговому кризису?

— Думаю, что нужно. Комиссию или, может быть, рабочую группу.

— Какой функционал в этой сфере у Олимпийского комитета России?

— Наша главная задача как национального олимпийского комитета — обеспечить участие "чистых" российских спортсменов в Олимпийских играх. По этому вопросу мы постоянно взаимодействуем с Международным олимпийским комитетом. Вы знаете, например, что у нас создан Временный координационный комитет по взаимодействию с Международной федерацией легкой атлетики во главе с Геннадием Алешиным. Комитет активно работает, выполняет целый комплекс мероприятий, связанных с требованиями и критериями IAAF (Международная ассоциация легкоатлетических федераций.— "Ъ"), необходимых для восстановления членства ВФЛА (Всероссийская федерация легкой атлетики.— "Ъ") в IAAF. Это касается и содействия в установлении ответственности всех лиц, причастных к нарушению антидопинговых правил, и проведения необходимых проверок, и мер по устранению выявленных нарушений. Делается все возможное, чтобы наши легкоатлеты приняли участие в Играх в Рио.

— Нам кажется, что до сих пор никто четко так и не назвал критерии для восстановления Всероссийской федерации легкой атлетики. Что нужно для того, чтобы это произошло? Есть в реальности критерии или нет?

— Есть документ, он в распоряжении руководства координационного комитета, в котором эти критерии, 35 штук, по-моему, достаточно четко прописаны. И много пунктов уже выполнено. Проведены выборы на руководящие должности в ВФЛА, отстранены от работы замешанные в допинговых скандалах спортсмены, тренеры и специалисты... Это колоссальная работа, и группа Руне Андерсена, которая занимается контролем со стороны IAAF, получает всю информацию и на основании ее представляет отчеты в международную федерацию.

— Какие все же сейчас перспективы у нашей легкой атлетики?

— К маю все требования должны быть выполнены, и я надеюсь, что статус ВФЛА будет восстановлен.

— В 2013 году, когда Международный олимпийский комитет временно исключил из олимпийской программы спортивную борьбу за низкий зрительский интерес и инертность в проведении реформ, российский спорт тоже чуть не пережил страшный удар. Но тогда, в том числе, насколько мы помним, благодаря энергичной работе ОКР, удалось довольно быстро добиться ее восстановления. Сейчас же процесс с легкой атлетикой как-то тормозится. Что, ситуация сложнее?

— Эта ситуация совершенно иная, в другой плоскости. В случае с борьбой задача состояла в том, чтобы объединить усилия — наши и других национальных Олимпийских комитетов. Там пострадали и иранцы, и японцы, и американцы. Эти страны вместе с Федерацией спортивной борьбы России и Международной федерацией борьбы (FILA.— "Ъ") провели очень большую работу, внося изменения в регламент, в кадровый состав FILA. А вот ситуация с легкой атлетикой касается конкретно наших спортсменов.

— С мельдонием кризис, как и с борьбой, международный, но российских "жертв" больше, чем всех остальных. Как вы оцениваете шансы — ну, скажем так,— минимизировать потери?

— Я думаю, что требуется расследование в каждом отдельном случае. Тщательное расследование. Потому что, например, на сегодня нет точного ответа на вопрос, в течение какого периода времени мельдоний выводится из организма. Многие спортсмены утверждают, что они после 1 января его не применяли, тем не менее тесты показывают присутствие препарата в организме. Я уверен, что необходимы дополнительные научные исследования, которые в этом вопросе поставили бы точку,— и с нашей стороны, и со стороны международных экспертов. Соответствующее поручение правительства российским научно-исследовательским институтам уже, если не ошибаюсь, дано.

— Допустим, выяснится, как долго мельдоний выводится. Что, имея на руках эти результаты, можно предпринять?

— Повторяю: должен рассматриваться каждый конкретный случай, и в зависимости от результата будет определяться позиция и набор действий.

— А какое отношение ко всей этой истории в МОК? Не только ведь российские спортсмены попадаются, а некоторые виды рискуют потерять часть звезд.

— Мы неоднократно эту проблему обсуждали. Мнение у руководства МОК четкое: "чистые" спортсмены, те, кто не был уличен в нарушении антидопингового регламента, должны принимать участие в Олимпийских играх, те, кто пойман,— нет. Здесь у нас общая позиция. Разве можно запретить никогда не принимавшим допинг спортсменам выступать на Олимпийских играх?

— Уточните — от страны или под олимпийским флагом? Ведь вариант с выступлением под ним в случае, если статус ВФЛА не удастся восстановить, обсуждался.

— Российские атлеты должны выступать под российским флагом. По-другому быть не может.

— Владимир Путин требовал не искать в допинговых кризисах теории заговора. Однако тайм-лайн этой истории, согласитесь, заставляет думать, что все произошло не совсем случайно. У вас нет такого ощущения?

— Теории заговора строить не нужно. Однако очевидно и то, что случайно ничто не происходит, у всего есть свои причины. У нас на сегодня есть объективные задачи, которые мы должны решать. Есть список спортсменов, которые сдали положительные пробы, их врачей и тренеров. И есть решение по мельдонию, что с 1 января он включен в список запрещенных препаратов, нравится это или нет.

— А общий уровень отношений с МОК, с его президентом Томасом Бахом в связи со всеми этими инцидентами какой?

— Мне кажется, что сложился очень тесный контакт по всем, даже самым сложным вопросам. Непонимания или недопонимания у нас нет. Отношения находятся на хорошем рабочем уровне.

— А какой у России сейчас уровень представительства в международных спортивных организациях? Иногда кажется, что, может быть, не помешало бы его повысить, потому что некоторые проблемы, в том числе допинговые, идут от элементарного незнания деталей.

— Я считаю, что в МОК у нас неплохое представительство: три члена (помимо самого Александра Жукова, членами МОК от России являются также Шамиль Тарпищев и Александр Попов.— "Ъ") и один почетный член (Виталий Смирнов.— "Ъ"), во многих комиссиях мы представлены. Я лично — в трех, одну возглавляю. У нас есть, как вы знаете, и президенты международных федераций: Алишер Усманов, например, руководит Международной федерацией фехтования, Олег Матыцин — президент Международной федерации студенческого спорта.

— Ну а именно в тех структурах, которые отвечают за проведение антидопинговой политики, во Всемирном антидопинговом агентстве (WADA)?

— В WADA Россию представляет Министерство спорта.

— Какое сейчас у ОКР финансовое положение? Недавно вы анонсировали, что по ходу года будете привлекать спонсоров. Процесс идет?

— Да. Появляются компании, заинтересованные в партнерстве... Нужно понимать один важный нюанс. Только в конце этого года ОКР возвращаются маркетинговые права. До этого в связи с проведением Игр в Сочи они принадлежали Организационному комитету Олимпиады, поэтому мы не могли заниматься реализацией полноценной спонсорской программы. Сейчас мы ее снова открыли, создали бренд "Команда России".

— Если сравнивать расходы на подготовку к сочинской Олимпиаде и Олимпиаде в Рио-де-Жанейро, это сопоставимые величины?

— Сопоставимые. Летняя программа шире, но в зимних видах у нас больше иностранных специалистов. В любом случае все пожелания федераций в том, что касается оплаты труда зарубежных тренеров, приобретения оборудования и инвентаря, создания возможностей для проведения специализированных тренировочных сборов, организации отдельных выездов в Рио, размещения уже во время Олимпийских игр, нами выполняются.

— Девальвация рубля как-то сказалась на ваших планах?

— Общая смета, естественно, увеличилась. Не в два раза, чуть поменьше (часть расходов все-таки рублевая), но увеличилась.

— А тема импортозамещения для ОКР актуальна?

— Она актуальна для всего российского спорта в целом, потому что во многих видах спорта оборудование, инвентарь приходится приобретать за границей. У нас инвентаря соответствующего уровня зачастую просто нет.

— Мы все-таки скорее о тренерских кадрах...

— Некоторые федерации уже начинают отказываться от иностранных тренеров — не в силу финансовых причин, а в силу того, что рядом с выдающимися зарубежными специалистами, которые у нас работают на протяжении нескольких лет, уже выросли свои кадры. Пример — шорт-трек. Канадец Себастьян Крос выполнил свои функции, и теперь за процесс отвечает российский тренер... Где-то наши кадры еще не дозрели, поэтому работают иностранцы, их опыт и наработки приносят пользу. В дзюдо, например, в фехтовании. Хорошо, кстати, работают. Можно это назвать процессом импортозамещения?

— Так сколько всего иностранцев сейчас работают в олимпийских видах?

— Примерно 125 человек, включая тренеров, массажистов и технический персонал.

— И сколько тратится на их контракты?

— Зарплата всех этих специалистов, вместе взятых, сопоставима с зарплатой Фабио Капелло в футбольной сборной России (по разным данным, бывший главный тренер сборной России по футболу получал от €7 млн до €8 млн в год.— "Ъ")

— Вы сказали, что в Рио поедут только "чистые" спортсмены. Значит, проверки перед Олимпиадой будут какими-то особенно жесткими?

— Такие проверки уже идут. Каждый российский легкоатлет до начала Олимпийских игр должен сдать не менее трех проб в несоревновательный период. Вот письмо, которое Томас Бах недавно разослал всем Президентам национальных олимпийских комитетов. В нем он призывает, чтобы все спортсмены, весь обслуживающий персонал с максимальным уважением относились к выполнению своих обязанностей во время Олимпиады. И одна из них — соблюдение антидопингового регламента. Бах пишет, что любой НОК совместно с национальной антидопинговой организацией должен принять все соответствующие меры, чтобы убедиться, что ни один член делегации не замешан в допинговых делах, не ведет себя некорректно. Это означает, в частности, что спортсмены должны быть соответствующим образом проинформированы и грамотно протестированы перед Олимпийскими играми. Еще Бах просит оказать поддержку антидопинговой рабочей группе от МОК и WADA, целями которой являются в первую очередь поиск потенциальных пробелов в тестировании и разработка необходимых рекомендаций для дальнейших действий. Так что мы будем взаимодействовать с этой рабочей группой.

— А есть планы по медалям? Или медали в данной ситуации уходят на второй план?

— Ну, Олимпийские игры — это все-таки спортивные соревнования, вершина карьеры любого спортсмена. Все, кто поедут в Рио, поедут для того, чтобы выступить успешно.

Медальных планов мы никаких не строим. Выстроена иная система оценки наших шансов и перспектив. Мы смотрим на количество потенциальных медалистов. Что это такое? Если коротко, то берутся крупные соревнования за сезон — чемпионаты мира, Кубки мира. Попадание одного спортсмена в пятерку сильнейших от двух раз и больше значит, что он является потенциальным медалистом. Чем больше таких спортсменов, тем выше шансы на успех на Олимпийских играх. Но остается вопрос, как сложится подготовка конкретно к Олимпиаде. Ведь потенциальных медалистов может быть много, а выступят они, как биатлонисты на чемпионате мира в Норвегии.

— Какой процент от числа потенциальных медалистов должен выигрывать призы, чтобы считать подготовку эффективной?

— Считается, что, если таких больше 50%, это хороший результат. В Сочи у нас именно такая статистика и была. КПД, между прочим, влияет на нашу оценку деятельности федерации и тренеров. Есть результат — выделяются деньги.

— А насколько велико влияние ОКР на федерации? Кажется, что они все же в гораздо большей степени зависят от Минспорта.

— У ОКР есть первоочередные задачи по развитию массового спорта, пропаганде олимпизма и здорового образа жизни. Но, если говорить о спорте высших достижений, задача ОКР — сформировать команду, отправить, обеспечить ее участие в Олимпийских играх или иных соревнованиях под олимпийским флагом — Юношеских Олимпийских играх, европейских Олимпийских фестивалях, Европейских играх. Подготовку спортсменов и большую часть расходов несет государство через Центр спортивной подготовки и наши спортивные федерации. Олимпийский комитет, в свою очередь, реализует дополнительную программу содействия по заявкам федераций. Объем финансирования зависит от эффективности расходов, в том числе и на иностранных тренеров.

— Вы уже анализировали, какой эффект имела сочинская Олимпиада для отечественного спорта?

— Да, мы сейчас завершаем подготовку большого отчета по итогам Игр в Сочи. Он включает в себя все наследие — и материальное, и нематериальное. Мы видим колоссальный эффект, например, для зимних видов спорта. Количество людей, занимающихся ими, увеличилось на 30-40%. Я уже не говорю об инфраструктуре.

— Вы возглавляете Координационную комиссию МОК по подготовке зимних Олимпийских игр 2022 года в Пекине. Как идет работа, и насколько китайцам может пригодиться сочинский опыт? Все-таки заявки Сочи и Пекина совсем разные.

— Разные, да. Но есть и много общего, что, думаю, принималось в расчет, когда МОК формировал координационную комиссию. Если говорить об отличиях, то главное заключается в том, что в Пекине очень активно будут задействованы сооружения, возведенные к летним Играм 2008 года. Почти все, что связано с коньками, пройдет именно там. Планируется использовать и стадион "Птичье гнездо"; "Водный куб", где пройдут соревнования по керлингу; баскетбольный центр примет турнир по хоккею. Только овал для конькобежцев построят новый. А вот если говорить о горном кластере, то там, действительно, все будет новое, сооружения нужно строить, и тут сочинский опыт, полагаю, пригодится.

— Китай пока трудно назвать страной, имеющей глубокие традиции в зимних видах спорта. Так зачем Пекину понадобилось проводить зимние Игры?

— Все просто. В регионе, который примет Олимпиаду, проживает 300 млн человек. Китай хочет, чтобы эти люди стали заниматься зимними видами спорта. Так вот в том, что касается собственно организации Игр, сомнений в ее успешности нет. У китайцев колоссальный опыт, плюс международные федерации и наша координационная комиссия всегда помогут. Но для того, чтобы зимние виды спорта обрели популярность, необходимо не просто провести Игры, нужно, чтобы Китай еще успешно на них выступил. Ради этого там запущена специальная программа подготовки — такая же, какая была у нас. Работа им предстоит большая. У Китая ведь далеко не во всех видах спорта, вы правы, есть традиции. Например, в бобслее, скелетоне, санях, горных лыжах...

— Да и хоккей китайский не гремит.

— Тем не менее в Китае сейчас строится много хоккейных коробок. Возможно, в будущем сезоне появится китайская команда в Континентальной хоккейной лиге. Времени немного — всего шесть лет, но и тут можно кое-что успеть.

— Вот и вопросы безопасности в последнее время, к сожалению, опять начали выходить на первый план. Будут ли предприниматься в сфере ее обеспечения какие-то дополнительные меры во время пребывания российских спортсменов на Играх в Рио-де-Жанейро?

— Что касается безопасности в Рио, то мне кажется, чемпионат мира по футболу 2014 года показал: в Бразилии справляются с огромным наплывом болельщиков. Поэтому, уверен, и на Олимпийских играх они все сделают как нужно

— Планируется открытие в Рио-де-Жанейро Дома российских болельщиков?

— Да. Место подобрали хорошее, сейчас ведем переговоры. Но, конечно, по масштабу это будет не тот Дом болельщика, что работал в Сочи. Там через него где-то 250 тыс. человек прошло. В Рио наших болельщиков будет поменьше, но все-таки мы хотим, чтобы наш Дом стал на время Игр действительно домом, куда любой человек из России сможет прийти, получить полную информацию о соревнованиях, купить билеты, пообщаться с нашими спортсменами, посмотреть трансляции. Кроме того, там экспозиция будет очень интересная — музейные, по сути, ценности, которые мы собираем уже в течение длительного времени в федерациях. Ну и постоянные мероприятия, акции, которые интересны болельщикам.

Интервью взяли Алексей Доспехов и Афсати Джусойти