Сопрезидент семейной марки Карл-Фридрих Шойфеле занимается часовым направлением Chopard. В этом году у него двойной праздник: 20 лет назад была построена мануфактура, которая сделала Chopard одним из серьезных часовых игроков, 40 лет назад родилась одна из самых успешных линий мраки — Happy Diamonds, ставшая впоследствии хитом ювелирных коллекций.
— Какие у вас цели в нынешнем году? Одни говорят о кризисе, другие уверяют, что не так страшен черт, как его малюют. Как это выглядит с точки зрения главного часовщика Chopard?
— Едва ли меня можно назвать часовщиком, хотя часы — это моя страсть. Наши цели в этом году просты, кризис их не меняет: отметить два праздника. 20 лет назад открылась мануфактура Chopard во Флерье, где мы стали выпускать механизмы и часы линии L.U.C. А 40 лет назад появились наши Happy Diamonds. Их придумал дизайнер Рональд Куровски. Он занимался нашими витринами. Рональд был творческим человеком, и он придумал, как заставить бриллианты двигаться, изобразил свою идею, мы ее выставили на дизайнерский конкурс, и она взяла первый приз. Только после этого мы выпустили первую модель.
— Правда ли, что эти часы были придуманы как мужские? И не думаете ли вы, что линию Happy Diamonds, ставшую преимущественно женской, можно вернуть мужчинам?
— Happy Diamonds Куровски действительно замыслил как мужские формальные и строгие часы. Контраст между белыми бриллиантами и черным фоном был отличительной чертой первой модели. Что касается возвращения мужских часов — почему бы нет, многие носят часы с бриллиантами. Это, знаете ли, никому не запрещено.
— Расскажите о вашем новом детище — марке Ferdinand Berthoud.
— Фердинанд Берту — знаменитый часовщик XVIII века. В молодости он уехал из Швейцарии в Париж, где стал часовщиком короля Людовика XV, затем Людовика XVI, а потом и Наполеона. Он был одним из гениев часового дела, и его история настолько поразила меня, что, когда я услышал, что кто-то хочет выпускать часы под именем Берту, я смог убедить владельцев продать мне марку, чтобы выпускать модели таких сложности и качества, каких мы только можем достичь. Теперь Chopard — единственный владелец Chronometrie Ferdinand Berthoud.
— Почему же ее нет на вашем стенде в Базеле? Вы не собираетесь делать эту марку частью Chopard?
— Мы не хотим ничего смешивать. Одно дело — Ferdinand Berthoud, другое дело — коллекции L.U.C. Мы чувствуем ответственность за имя Берту, которое нам теперь принадлежит. Если мы представим эту марку на будущем Базеле, мы покажем ее вместе с другими "независимыми" — в особом пространстве.
— На презентации Ferdinand Berthoud, которая происходила в Парижском яхт-клубе, мы встречались не только с вами, но и с вашим главным дизайнером Ги Бовом. Неужели он покинет Chopard ради новой марки?
— Ги Бов продолжает работать с нами над коллекцией L.U.C и Mille Miglia, это отличный профессионал, такого жаль терять. Но проект Berthoud тоже показался ему очень интересным. К тому же сейчас Ги хочет уделять больше внимания своим художественным работам, он ведь не только дизайнер, он художник.
— Сейчас вы производите собственные механизмы не только в линии L.U.C на мануфактуре Chopard. Более простые калибры вы делаете на фабрике Fleurier Ebauches. Тем самым все ваши часы получат ваши собственные "моторы"?
— В линии L.U.C выходят наши ультратонкие модели и все наши усложнения вплоть до вечных календарей. Это главная наша гордость. Но точно так же для нас важна продукция Fleurier Ebauches. Просто эти механизмы более индустриализированы. Они выполняются с тем же вниманием к качеству, многие из них, к примеру, сертифицированы COSC.
— Как развиваются ваши отношения с итальянской гонкой Mille Miglia и вообще с автомобильными марками? Вы ведь коллекционируете автомобили?
— Да, это другая моя страсть. И конечно, мы остаемся с Mille Miglia, "la corsa piu bella del mondo". Прийти туда трудно, уйти еще труднее. Вы видели наши новые, посвященные гонке модели. Наше сотрудничество продолжается. Кроме того, мы третий год — партнеры Porsche. В 2015-м они стали чемпионами мира, первый раз за последние 17 лет. Для них это был великий момент, для нас тоже. Я всегда считал, что если и есть марка, с которой я хочу работать, то это Porsche.