— Затронул ли кризис Patek Philippe?
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
— Кризис чувствуют все. Но это еще не катастрофа. Отчасти это в порядке вещей. Если мы посмотрим на историю Patek Philippe, кризис всегда ждал нас за углом. То рост, да такой, что впору беспокоиться, то удар за ударом.
— Но вы, наверное, в лучшем положении, чем другие?
— Мы на вершине пирамиды, так что нас потоп затронет в последний момент. К тому же мы выпускаем не так уж много часов. Если бы я отвечал за миллионные тиражи, мне было бы сложнее.
— Как ваши русские клиенты?
— Русские теперь меньше покупают. Вы знаете это лучше меня. Но что тут можно сделать? Только ждать, когда дела поправятся. Я думаю, это нормально, новизна нынешнего кризиса лишь в том, что затронут весь мир. При прошлых вы могли уходить на другие рынки, сейчас это трудно. Раньше спасал Китай. Множество марок сделали слишком большую ставку на эту страну. Но не мы. Я принял это решение в 2008 году. Многие крутили пальцем у виска и подсчитывали, сколько мы на этом потеряем. Сегодня я доволен. Я считаю, что мы были правы.
— В последнее время вы много инвестировали. В новые здания, в новое оборудование...
— Это в традициях Patek Philippe. Когда мы строим новые здания, случается кризис.
— Может, стоит воздерживаться?
— Нет, потому что мы в итоге станем еще сильнее. Мы ведь вовсе не почивали на лаврах, а напряженно следили за всем, что происходит, наблюдали за продажами, готовились. Мы не бросались деньгами направо и налево, мы создавали резервы. Конечно, большая часть этих резервов пошла на новое здание, но это лучшее вложение денег в кризис.
— Вы и вправду не боитесь или успокаиваете нас?
— Я искренне полагаю, что положение наше неплохо. Кризис продлится года три. Кажется, что это долгий срок, но и он пройдет. Раньше кризисы не длились больше года, сейчас все иначе. Нынешний кризис будет тяжелым. Думаю, многие марки разорятся, а вместе с ними и поставщики деталей, но это закон рынка. Люди сейчас горько пожалеют, что купили третий Rolls-Royce и вторую яхту.
— Почему вы одиноки на рынке?
— Потому что мы любим свое часовое дело, а не чужих акционеров, это большая разница. Акционеры не думают о часах, они думают о долларах. Я тоже должен зарабатывать деньги, это понятно, но я работаю уже для следующего поколения. Часы, которые мы готовим сейчас, выйдут лет через десять! Это, может быть, устаревший взгляд на вещи, но до сегодняшнего дня я находил решения и средства, чтобы все оставалось на своих местах. И я не должен был уговаривать акционеров, которым наплевать на реалии рынка, которым нужен только кэш, и немедленно. Если бы у меня были акционеры, мы бы здесь с вами не разговаривали. Меня бы здесь не было. И Patek Philippe уже не было бы.
— В этом году исполняется сорок лет коллекции Nautilus. Это же были ваши первые часы Patek Philippe?
— У меня нет ни малейшего желания устраивать по этому поводу праздники и увеличивать производство этой замечательной, но стальной модели. Нельзя становиться авторами одних часов. Это опасно. Трудно вернуться к золоту после стали. Про юбилей Nautilus мне говорят все. Но у нас и так отличная коллекция. Запрос большой, но мы не превысим наших обычных количеств. Многим не хватит, жаль, но это будет так.
— Через пятьдесят лет какой рынок будет важным для вас?
— Полвека? У меня нет хрустального шара! Честно говоря, я сомневаюсь, что через пятьдесят лет мир будет существовать. Когда я вижу, что происходит кругом, я боюсь, что какой-нибудь идиот нажмет красную кнопку.
— Но это не мешает вам работать на перспективу?
— Это мой способ бороться с происходящим, показывать, что есть красота, демонстрировать молодежи, что можно работать над вещами, которые интересны и которые будут развивать человеческий ум. Электроника хороша сама по себе, но когда я вижу, что родители дают айпад своему трех-четырехлетнему ребенку, я прихожу в ужас. Что они дарят ему вместе с айпадом? Одиночество. Он больше не выйдет из своей комнаты, он будет заказывать продукты по интернету и смотреть кино в кровати.
— Что вас больше всего расстраивает в нынешней ситуации?
— Вокруг нет идей, или их принципиально меньше. Я не понимаю, почему! Это легко — иметь идеи! Я не знаю, куда девается творчество. Множество марок не в силах найти нового ни в механизмах, ни в дизайне. Мне это, может, и на руку, но меня это огорчает. Если они хотят создавать вещи на основе цифр продаж, я могу только пожелать им успеха. Но в него не поверю. Вот это кризис! Кризис идей. А не то, о чем вы говорите.