Люди непостоянны, привлекательность инвестиций в производство зависит от транспортных издержек, а самый верный способ избавиться от привычки жить на ренту — остаться без ренты лет на десять. Российские экономисты, похоже, решили напомнить обществу прописные истины. Некоторые из них гражданам придется выучить, хотят они того или нет.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
"Обещать — не значит жениться" — справедливость этого тезиса очевидна каждому, кто хоть раз в жизни впадал в состояние аффекта, но через некоторое время (следующим утром или куда позднее) обнаруживал себя в здравом уме и твердой памяти, то есть, можно предположить, значительному количеству россиян.
Предположение это, судя по материалам апрельской конференции ВШЭ, можно считать научно доказанным фактом. "Отрицательные намерения реализуются значительно лучше положительных",— отмечают Алла Тындик (РАНХиГС) и Софья Медведева (ВШЭ). И если "подавляющее большинство нежелавших оформлять союз через три года остались при своей точке зрения", то "только треть респондентов, говоривших о планах регистрации брака в течение ближайших трех лет, осуществили их. При этом более половины из тех, кто не выполнил свои планы, не просто перенесли их на более поздний срок, но вовсе изменили свои намерения". В общем, как говорил герой мультфильма, "прости, любимая, так получилось".
Это наблюдение, если вынести за скобки количественные оценки, достойно не только российских, но и британских ученых. Однако случай вовсе не исключительный. Корреляционный анализ условий привлечения китайских прямых инвестиций, выполненный в Нижегородском государственном университете, позволил, к примеру, опровергнуть "большинство правдоподобных гипотез о характере инвестирования КНР в регионы РФ — в частности, о привлекательности крупных или динамичных регионов". Зато авторам (Мария Горбунова, Игорь Комаров, Вячеслав Овчинников) удалось подтвердить, что удаленность регионов РФ от Китая, "символизирующая собой трансакционные издержки, негативно влияет на объемы прямых иностранных инвестиций китайской стороны". Близкий в общем и целом вывод ранее был сформулирован в пословице насчет издержек на перевозку телушки, приобретенной за морем по сходной цене.
Но, кажется, такова уж судьба российских экономистов: им нередко приходится доказывать очевидное. Даже на пленарных заседаниях конференции в ВШЭ обсуждался довольно очевидный факт: угроза вступления экономики в фазу длительной стагнации — после того, разумеется, как закончится фаза рецессии.
Во-первых, перераспределение ренты оказалось настолько увлекательным процессом, что рост экономики за счет роста цен на нефть прекратился прежде, чем цены упали (см. "Деньги" от 23 ноября 2015 года). Во-вторых, как указывает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич, "ситуация (по крайней мере, на горизонте порядка десяти лет) ближе не к короткому циклическому спаду, а к быстрому исчезновению "пузыря" на рынке нефти" — шансы на $100 за баррель ничтожны. А в-третьих, отметил ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов, "все — правительство, бизнес, население — продолжают вести себя так, будто ничего не случилось". Или пытаются искать новые источники ренты (субсидии, льготные кредиты, ограничение конкуренции).
Изжить эти привычки, пожалуй, труднее, чем справиться с инфляцией и дефицитом бюджета. Переход к новому состоянию, "учитывая неформальный характер" сложившихся в экономике "специфических институтов", займет, как предположил Кузьминов, семь-восемь лет, если власть "возьмет на себя ответственность за реформы", и лет десять — в инерционном сценарии, когда отказ от этих институтов будет происходить под давлением непреодолимых обстоятельств. Реформы, таким образом, оказываются сродни лечению насморка, который при помощи капель проходит всего за семь дней и мучает целую неделю, если пустить все на самотек.
Десять лет — явно оптимистическая оценка: в литературе описан случай, когда изживание плохих институтов в условиях нехватки ресурсов потребовало около 40 лет (см. Книгу Исход). По пессимистической оценке первого зампреда ЦБ Ксении Юдаевой, экономика будет обречена "на вечную стагнацию", если не будет реформ, создающих "возможности диверсификации". Замминистра финансов Максим Орешкин отметил избыточную занятость в госкомпаниях и в охранной сфере. А министр Михаил Абызов указал на необходимость реформировать госуправление, контроль и надзор: по его словам, даже за 1,5% роста ВВП в год "придется побороться", 0,5-1% — "более реалистичны".
Однако соответствие этих высказываний "генеральной линии партии" неочевидно. "Да, стране нужны глубокие структурные реформы. Правительство это прекрасно понимает. Но также понимает, как это сейчас отразится на социальной сфере,— заявил, отчитываясь перед Госдумой, премьер-министр Дмитрий Медведев.— Реформы за счет людей проводить не будем". И вот этому "не будем", кажется, можно верить. Отрицательные намерения, вы же знаете, всегда реализуются лучше.