Российские власти в очередной раз пытаются снизить риск уголовного преследования предпринимателей. По факту же подготовленные поправки в законодательство, вероятно, в очередной раз ухудшат положение бизнеса. А экономике будет еще труднее выбраться из стагнации.
"Целая армия контролеров по-прежнему мешает работать добросовестному бизнесу",— заявил президент РФ в ежегодном послании Федеральному собранию
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ
"Хватит кошмарить бизнес!" — это заявление Дмитрия Медведева датировано 31 июля 2008 года. "Целая армия контролеров по-прежнему мешает работать добросовестному бизнесу",— заявил спустя семь с лишним лет в послании Федеральному собранию Владимир Путин и обязал комиссию по административной реформе "представить до 1 июля 2016 года конкретные предложения по устранению избыточных и дублирующих функций контрольно-надзорных органов".
Однако пока либерализации уголовного законодательства не получилось. Во всяком случае, такой вывод можно сделать, ознакомившись с проектом закона (копия есть у "Денег"), подготовленным рабочей группой по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства под руководством главы администрации президента Сергея Иванова.
Вероятно, самая заметная коллизия из документа — возможность обвинения предпринимателей в мошенничестве. Особую "предпринимательскую" статью по мошенничеству (159.4 УК) с максимальным наказанием до пяти лет лишения свободы отменили по решению Конституционного суда почти год назад. Замену ей решили не искать. Вариант, предложенный рабочей группой, вводит не отдельную статью, а дополняет основную 159-ю. Речь идет о ч. 5 ст. 159 УК — мошенничество, связанное с преднамеренным неисполнением договорных обязанностей в сфере предпринимательской деятельности. Максимальное наказание по ней в два раза больше, чем по отмененной ст. 159.4: до 10 лет лишения свободы при особо крупном ущербе (12 млн руб.).
При этом разработчики предлагают ужесточить наказание за остальные виды мошенничества — с четырех до пяти или шести лет в случае причинения значительного и крупного ущерба, хотя в решении Конституционного суда о других видах ст. 159 нет ни слова, указывает эксперт фонда "Русь сидящая" Геннадий Максимов. Относительно безобидное на первый взгляд увеличение срока на год на самом деле еще и меняет степень тяжести: с небольшой на среднюю (выше трех лет), со средней на тяжкую (выше пяти лет), что напрямую влияет на сроки давности, поясняет эксперт.
"Уголовный закон должен быть прост и понятен, а уголовная ответственность предсказуемой. Логично было бы установить общую сумму для определения ущерба для целой главы или хотя бы статьи УК, а не прописывать в каждой части статьи новые суммы, как это сейчас происходит со ст. 159",— отмечает Максимов.
Важное требование бизнеса — увеличение порогов ущерба по экономическим преступлениям в два раза и смягчение мер по арестам бизнесменов — выполнено частично. Последний раз пороги устанавливали в 2010 году, а совокупный оборот компаний и налоговые выплаты за это время выросли почти в два раза, поясняет представитель Минэкономики Елена Лашкина. Ведомство предлагает освобождать бизнесменов, которые совершили преступление впервые, возместили ущерб и заплатили штраф.
Статью 76.1 УК (освобождение от уголовной ответственности по экономическим преступлениям при возмещении ущерба и уплате штрафа) дополнят семью новыми составами: ограничение конкуренции, незаконный оборот драгоценных металлов, контрабанда наличных средств и незаконное использование инсайдерской информации. По ст. 159, 194 (уклонение от уплаты таможенных платежей), а также ст. 199 УК (уклонение от уплаты налогов) пороги ущерба подняли на 30-50%, это хороший шаг, но курс доллара при этом скакнул более чем вдвое, так что вряд ли это можно назвать равноценным, считает председатель НП "Бизнес Солидарность" Яна Яковлева.
Дело найдется
За прошлый год число преступлений и уголовных дел в сфере предпринимательской деятельности выросло на 20% (255 тыс. против 200 тыс. в 2014-м). Из этих 200 тыс. только 15% дел закончились приговором. "Даже слепой видит, что происходит,— говорит Михаил Барщевский, полномочный представитель правительства в высших судебных инстанциях.— Не секрет, что возбуждение уголовного дела по экономическим преступлениям очень часто используется для отъема бизнеса". При этом сами предприниматели часто инициируют уголовные дела и аресты как мощное средство воздействия в корпоративных конфликтах, добавляет Александр Варварин, вице-президент РСПП по корпоративным отношениям и правовому обеспечению.
Последние несколько лет были богаты на скандалы с арестами предпринимателей. 19 февраля 2016 года суд отправил под домашний арест владельца аэропорта Домодедово Дмитрия Каменщика по делу о теракте в аэропорту в 2011-м. При этом судебные репортажи об аресте шли на фоне обсуждения состоявшейся 15 февраля встречи президента РФ и главы РСПП Александра Шохина, на которой было принято решение наладить "диалог бизнеса с правоохранительной системой" и дано поручение о создании вышеупомянутой рабочей группы по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства.
В сентябре 2014-го прогремело уголовное дело против владельца АФК "Система" Владимира Евтушенкова. СКР обвинил его в легализации денежных средств (ч. 4. ст. 174 УК РФ) при покупке акций "Башнефти" в 2009 году. Евтушенкова поместили под домашний арест, и он вышел на свободу только в декабре 2014-го, когда акции "Башнефти" вернулись государству. Дело прекратили в связи с отсутствием состава преступления.
В 2013 году уголовное дело возбудили против гендиректора "Уралкалия" Владислава Баумгертнера. Он несколько месяцев провел сначала в белорусском, а затем в российском СИЗО и вышел на свободу только после того, как "Уралкалий" был продан ОНЭКСИМу Михаила Прохорова и "Уралхиму" Дмитрия Мазепина. В феврале 2015-го уголовное дело закрыли.
Старый недобрый закон
УК и правоприменение строятся на социалистическом подходе, предполагающем, что почти любая нормальная хозяйственная негосударственная деятельность — это уже обязательно нарушение закона, сетует первый вице-президент "Опоры России" Владислав Корочкин.
Уголовный кодекс, принятый в 1996 году, устарел, признает и сотрудник Следственного комитета Георгий Смирнов, оговариваясь, что это его личное мнение. "Появились новые отношения, которые нужно регулировать и защищать от преступников. Например, это современные финансовые инструменты, криптовалюта, оборот инсайдерской информации",— перечисляет он.
Сегодня УК не сбалансирован, в нем есть неоправданно жесткие нормы за не очень важные преступления, нужны изменения в сторону финансового наказания, считает Михаил Барщевский. Тогда предприниматели могли бы работать и заглаживать причиненный вред, а стране была бы польза в виде уплаты налогов и создания рабочих мест, согласен Георгий Смирнов. Он уверен, что "малый и средний бизнес гораздо больше боится финансовых санкций, нежели незначительного лишения свободы на год-два, и то, как правило, условно".
Пробелы в УК оставляют много лазеек для злоупотреблений, но основная проблема именно в правоприменении, считает Алексей Рябов, руководитель экспертно-правовой службы уполномоченного по защите прав предпринимателей. В частности, не работают ограничения на аресты предпринимателей, предусмотренные ст. 108 УПК. Бизнесменов продолжают заключать под стражу на время следствия и суда, указывает Александр Варварин из РСПП. По его словам, суды теперь трактуют эту статью так, как будто руководитель организации не осуществляет предпринимательскую деятельность.
Многие смягчения законодательства не соблюдаются: после изменений в ст. 108 УПК дела против бизнесменов стали возбуждать по ст. 159 ("Мошенничество"), обходя таким образом эти изменения, и все это понимают, подтверждает Михаил Барщевский.
В правоприменительной практике ничего хорошего не происходит, констатирует он: "Президент в послании говорит страшные вещи — и ничего. Кто-то потерял свою должность? Нет".
Бизнесмены никак не защищены от уголовного преследования, а правоохранители фактически не несут ответственности за свои действия. "На словах власти поддерживают либерализацию, но никаких гарантий нет. Нужно лишить районных следователей права на возбуждение дел по так называемым предпринимательским статьям и сохранить его лишь за главой СКР и его замами, что может при необходимости быть фактором контроля за крупным бизнесом",— рассуждает партнер юридической фирмы ЮСТ Александр Боломатов.
Первый подход
Пять лет назад власти уже пытались доказать бизнесу, что могут защитить его от уголовного преследования. За 2010-2012 годы провели реформу полиции, убрали из УК ст. 173 (лжепредпринимательство), раздробили самую "популярную" среди бизнесменов ст. 159 о мошенничестве на шесть частей, в том числе в сфере предпринимательской деятельности, создали новый институт уполномоченного по защите прав предпринимателей. Значительные послабления были сделаны в налоговых делах: у следователей забрали право возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям без материалов налоговиков. Тогда же судам предписали наказывать взяточников и взяткодателей штрафами, кратными сумме взятки.
Но улучшения длились недолго. Почти незаметно прошла амнистия осужденных за экономические преступления: вместо десятков тысяч предпринимателей, которые сели за мошенничество, а это 80% бизнесменов, на свободу вышло 300 человек. В последующие два-три года все вернулось на круги своя: следователи вновь начали возбуждать налоговые дела, в УК вернулась "Клевета", статью "мошенничество в сфере предпринимательской деятельности" отменили.
Параллельная реальность
С начала 2015 года на портале regulation.gov.ru появилось около 50 законопроектов, ужесточающих условия ведения бизнеса. Основных предложений по изменению в УК было всего четыре, но зато в Кодекс об административных правонарушениях — ровно в десять раз больше, подсчитали для "Денег" в Национальном институте системных исследований проблем предпринимательства.
С начала прошлого года госкомиссия по борьбе с контрафактом и контрабандой разработала несколько проектов по ужесточению правил работы в легкой промышленности, с биологически активными добавками, пищевой продукцией и алкоголем. В Совете федерации сейчас готовят законопроект об ужесточении наказания за подделку акцизных марок на алкоголь.
Показательна история с работой над новым Кодексом об административных правонарушениях, принятие которого перенесли на эту осень. Бизнес получил отсрочку от вступления в силу "репрессивного" КоАП, против которого в течение осени и зимы активно выступали все основные бизнес-объединения. При этом многие устаревшие статьи, которые разработчики планировали декриминализировать, перенеся из УК в новый КоАП, остались в уголовном законе.
Причины экономической преступности лежат намного глубже, чем уголовная практика, рассуждает Смирнов из СКР: "Стремление обезопасить собственность от рейдерских захватов мотивирует бизнесменов уводить капитал за рубеж, создавать непрозрачную структуру владения активами".
Собрать налоги и не допустить уход бизнеса в тень на фоне падения деловой активности — непростая задача, учитывая, какое давление со стороны чиновников и правоохранителей испытывают российские предприниматели, отмечает Александр Боломатов. По его словам, движение началось только после выступления президента на коллегии Генпрокуратуры 24 марта 2016 года.
Бессистемная имитация
"Вредительство какое-то..." — начал было возмущенную тираду один из собеседников "Денег", но тут же осекся, вспомнил, что это слово из 20-х годов, из "дела Промпартии". Первый вице-президент "Опоры России" Владислав Корочкин выражается корректнее: "Есть поручение президента либерализовать УК по экономическим составам, но в итоге ее сводят совсем к другим статьям, таким как хулиганство и мелкое воровство, которые не связаны с бизнесом".
Рабочая группа при АП теоретически могла решить эту проблему. "Создание рабочей группы — это полезная работа, но этот орган, по сути, подтверждает недоверие к судебной системе, потому что при нормальной работе судов потребности в нем просто бы не возникало",— уверен Барщевский.
Законопроект, который сейчас предлагает эта группа, не имеет никакого отношения к либерализации. Взять хотя бы главную бизнес-статью "Мошенничество" — по ней идет ужесточение, и не важно, под каким видом это подается, указывает Яна Яковлева. По ее словам, необходимо не просто смягчение отдельных законов, а выправление уголовного права, "чтобы оно касалось преступников, а не всех подряд".
Проблема в том, что сейчас реформа уголовного законодательства проходит бессистемно, указывает Сергей Шугаев, руководитель экспертной группы по разработке законодательства комитета по бюджету Совета федерации: "Ищется какая-то дыра в работе закона, ее экстренно залатывают, но в полном смысле либерализацией это назвать нельзя, скорее это больше похоже на подгон под действующие реалии".
К настоящим изменениям может привести только реформа суда, которая бы обеспечила независимость судей от любого влияния и установила реальный надзор за следствием, заключает Барщевский. Этот тезис, скорее всего, хорошо знаком читателям "Денег", его много лет повторяют все, кого заботит судьба российской экономики.
Повторение, возможно, не напрасно. В конце концов, и в более глобальном вопросе — обсуждении риска долгосрочной стагнации экономики — несколько лет были слышны только голоса отъявленных скептиков, а теперь эта тема перестала быть табу и для российских министров. Причем одно, разумеется, связано с другим: не обеспечив больше экономической свободы, не сняв с бизнеса явно лишние риски, никакого экономического роста стране не получить.