«Цепляться за должность – верный способ приблизить свою отставку»

Артем Валиев, экс-руководитель пресс-службы Рустэма Хамитова, рассказал главному редактору «Коммерсанта в Уфе» Наталье Павловой о своей работе в администрации, причинах отставки и планах.

— Артем, расскажи все-таки, что тебя заставило написать заявление по собственному желанию. Насколько я понимаю, поступило предложение уйти по-доброму, на освобождающееся место главного редактора «Башинформа», но это, видимо, только повод...

— По большому счету я и ушёл по-доброму. Пришло время сменить амплуа. Это обычная жизнь: одни приходят, другие уходят. Искать тут какие-то тайные смыслы, наверное, не стоит.

— Ты проработал в администрации Рустэма Хамитова больше пяти лет. За это время из первого состава команды почти никого не осталось. Как тебе удалось удержаться после смены нескольких кураторов? Например, после ухода заместителя руководителя администрации Ростислава Мурзагулова, который тебя пригласил на эту работу шесть лет назад?

— Я об этом не задумывался и никогда не стремился удержаться в кресле. Если чиновник всеми силами начинает цепляться за должность, это верный способ приблизить свою отставку. Ты работаешь, пока полезен, но в любой день и час должен быть готовым упаковать вещи и без лишних вопросов написать заявление. Это такой элемент номенклатурно-аппаратной культуры.

— Но когда уходили Ростислав, Аббас Галлямов (замглавы администрации до 2014 года. — „Ъ“), почему ты не ушел?

— Уход Ростислава для меня был полной неожиданностью, если не сказать шоком. Я узнал об этом в последний день его работы. Никаких видимых причин для этой отставки не было. Скажу больше, на него были завязаны практически все проекты обновленной республики. Он тогда на либеральной волне буквально фонтанировал идеями. Часть из этих проектов, например, футбольный клуб «Уфа», успешны и сегодня, но гораздо большая часть так и осталась нереализованной. Также неожиданно ушел и Аббас, на личном счету которого отбитые нападки политоппонентов на администрацию и успешное завершение целого ряда избирательных кампаний. И Ростислав, и Аббас ушли «в никуда», и сами занимались вопросами своего дальнейшего трудоустройства. На госслужбе практически нет возможности позаботиться о «запасном аэродроме», потому что ты все время на виду и в зоне критики. Мне тогда уходить было попросту некуда. К тому же были серьезные обязательства перед работодателем, нужно было оправдывать доверие, которое оказал мне руководитель республики.

— Принципы информационной политики администрации с 2010 года серьезно поменялись. Если в год назначения на должность Рустэм Хамитов декларировал полную открытость власти, критиковал прессу за беззубость, принуждал подчиненных комментировать острые вопросы, а главные редактора государственных изданий подбирались, исходя из их способности апгрейдить редакционную политику, то в последние несколько лет мы наблюдаем закат этого тренда. Информационная политика консервируется: на заседаниях правительства открыта только протокольная часть, основное обсуждение проходит за закрытыми дверьми. Чем ты объяснишь такой разворот?

— Сам глава республики не отходил от принципов открытости и гласности. Он и сейчас максимально открыт, а правительство никогда не стремилось к излишней публичности. Так исторически сложилось. Пока глава заставлял подчиненных комментировать — они исполняли, но, наверное, невозможно все время управлять в «ручном режиме». Чиновники, особенно в проблемных сферах, стараются избегать контактов с журналистами, такова их сущность. Зато получать пряники выстраивается целая очередь. Этот перекос и создает иллюзию закрытости, но на самом деле мы – открытая и информационно развитая республика, даже по сравнению со многими соседями.

— Судя по твоему ответу, внутренне ты все еще на службе. Что скажешь по поводу того, что в администрации есть понятие желательных и нежелательных СМИ?

— Этот вопрос надо адресовать чиновникам администрации. Я им уже не являюсь.

— Глава региона читает издания, которые его критикуют?

— По своему опыту я знаю, что он хорошо информирован о публикациях в республиканских и федеральных СМИ, но мало восприимчив к «желтизне» и не доверяет газетным слухам.

— Теперь, когда ты завершил карьеру в администрации, как бы ты обрисовал взгляды Рустэма Хамитова? Он человек больше либеральных или консервативных взглядов?

— Я бы назвал главу республики человеком современных взглядов. Вообще разумный консерватизм, даже и в общении с прессой, в таких традиционных регионах как Башкирия не просто уместен — он необходим. Республике крупно повезло с руководителем в этом историческом периоде. В 2010 году он принял серьезный вызов — осовременить регион, придать импульс для экономического роста. В результате мы прогремели на весь мир саммитами ШОС и БРИКС. Тот факт, что республика серьезно продвинулась в имиджевом и в экономически плане невозможно отрицать.

— Ты сам -— бывший независимый журналист, но в том качестве, в котором работал в администрации, тебе удалось не растерять авторитет и уважение журналистского сообщества. Это благодаря или вопреки?

— Работа чиновника накладывает много ограничений, но мне в этом смысле было проще. Я по себе знал, что с журналистами нельзя разговаривать с позиции «я — начальник, ты — дурак». Коммуникации пресс-секретаря — тонкая материя, которая формируется годами и только на основе личных дружеских отношений. Его роль — переводить государственный сигнал с бюрократического языка на понятный и доносить до общественности через СМИ. Поэтому в общении с чиновниками я был чиновником, а с журналистами – таким же журналистом.

Главным было предоставить информацию, а когда речь заходила о закрытых темах, приходилось работать демпфером, но бережно сохранять отношения с коллегами. Думаю, так работает любой пресс-секретарь в сфере политического пиара.

— Как сложились твои отношения с Максимом Михайловым, который начал курировать блок взаимодействия со СМИ и политическими партиями в 2014 году? Между вами, как я понимаю, возникла конкуренция, не в последнюю очередь за доверие главы региона...

— Конфликтов у нас никогда не было, отношения до сих пор рабочие, конструктивные. Специфика работы пресс-секретаря в том, что ты в большей степени зависишь от высшего руководства, чем от куратора. А доступ к начальству дает не только самостоятельность в действиях, но и налагает большую ответственность за них. Поэтому такая публичная должность как пресс-секретарь — она априори «расстрельная». Так уж совпало, что за последние полгода мои коллеги — профессионалы высокого уровня, с которыми мы общаемся до сих пор (в Татарстане — бывший пресс-секретарь президента РТ Андрей Кузьмин, в Чувашии — экс-руководитель пресс-службы главы республики Михаил Вансяцкий) также покинули свои посты. Наш пресс-секретарский корпус сменяется следующим — это естественный процесс.

Властной системе для сохранения устойчивости периодически необходимо сбрасывать накопившуюся усталость, перезагружаться и дальше двигаться вперед. Я понимаю, что тебе, может быть, хотелось выудить тут сенсацию, но связывать эти глобальные процессы с межличностными отношениями внутри команды, думаю, не перспективно.

— Тебя в свое время побросало от собкора агентства Regnum в «Башнефть», оттуда — в администрацию. Что дал опыт работы в пресс-службе «Башнефти»?

— Это была серьезная корпоративная школа АФК «Система», которая на тот момент только приобрела нефтяные активы в Башкирии. В нулевые годы пресс-служба «Башнефти» состояла из одного человека. Весь информационный тыл компании тогда мужественно прикрывала Эльза Хорева (сейчас главный редактор газеты «Республика Башкортостан». — „Ъ“), а в ходе предпродажной подготовки прежние собственники, по-видимому, посчитали пресс-службу и вовсе ненужной обузой: Эльза ушла в «Интерфакс», а журналистам была доступна только отчетность по РСБУ на сайте раскрытия информации эмитентов. Правда, самые настойчивые коллеги тогда же купили по одной акции «Башнефти» и ходили на собрания акционеров. После продажи «нефтянки» и подписания исторического соглашения тогдашним президентом Муртазой Рахимовым и главой «Системы» Владимиром Евтушенковым нас пригласили выстраивать внешние и внутренние коммуникации «Башнефти» практически с нуля. Возглавил уфимскую пресс-службу компании Шамиль Валеев. Он же консультировал топ-менеджмент АФК по поводу региональных особенностей работы в публичном поле, что позволило не наломать дров, перейти на «единую акцию» и уже через год сформировать на базе нескольких самобытных региональных компаний вертикально-интегрированный нефтяной холдинг федерального уровня. Придя в администрацию тогда еще президента Башкирии после работы в компании, выстроенной «Системой» в лучших традициях мировой корпоративной культуры, я был сильно разочарован тем, на каком уровне были организованы процессы в главном республиканском органе госуправления. На тот момент там даже электронного документооборота не было. Это очень напоминало первоначальную ситуацию в «Башнефти», и я рад, что мне довелось поучаствовать в политической перезагрузке республики. Опыт работы в «Башнефти», безусловно, очень помог.

— Медиарынок Башкирии довольно узкий — ты все-таки тяготеешь к возврату в журналистику, в пиар или, может, тебе ближе GR-направление?

— Журналистика – базовая специальность и для пиарщика, а в GR обычно идут бывшие чиновники. Узость медиарынка, с одной стороны, ограничивает конкуренцию между СМИ, а с другой подстегивает к расширению информационного пространства за счет открытия новых медиа. Только за последний год в республике по федеральной франшизе открылись две солидные редакции. Это усиливает конкуренцию. На подходе, как мне известно, еще одно СМИ. Что касается лично меня, сейчас рассматриваю несколько предложений о трудоустройстве. Но об этом как-нибудь в другой раз.

— Спасибо тебе и удачи!