Вчера в Москве прошли два плохо совместимых друг с другом события. Первое — заседание в Президент-отеле международного "круглого стола" "Россия--Ирак. Экономическое сотрудничество". Второе — начался визит министра энергетики США Спенсера Абрахама. Россия собирается усидеть на двух стульях. Только это ей вряд ли удастся.
В Президент-отеле выступали замминистра промышленности и минеральных ресурсов Ирака Ахмед Рашид (Akhmed Rashid) и его коллега замминистра нефти Хусейн Салман аль-Хадиси (Hussein Salman al-Hadissi). Они прибыли за поддержкой Москвы в снятии экономических санкций против Ирака. Господин Рашид пообещал: "Если блокада будет снята, то проекты, к реализации которых проявляют интерес российские компании, могут оцениваться в $5 млрд". Сумма внушительная, хотя и обремененная многими "если".
Но есть и еще более головокружительные перспективы. Никто не делает секрета из того, что главная цель прилетевшего вчера же в Москву министра энергетики США Спенсера Абрахама (Spencer Abraham) — лоббирование проекта компании Exxon в России. Речь идет о сахалинском проекте на условиях соглашения о разделе продукции. Его ядро предполагает инвестиции Exxon в объеме $12 млрд, весь же проект оценивается минимум в $30 млрд. При этом господина Абрахама вряд ли вдохновит тот факт, что в день его приезда в Москве идут российско-иракские переговоры.
Сторонников "возобновления традиционного сотрудничества" с Ираком можно понять. Речь идет об экспорте российского оборудования, которое при других условиях вряд ли нашло бы покупателя. И пока есть шанс гнаться за двумя зайцами, этим стоит заниматься — хотя бы потому, что $35 млрд всегда больше, чем $30 млрд. Однако надо и отдавать себе отчет: есть большая вероятность того, что наступит момент, когда придется выбирать. А еще недавно Ирак на неофициальном уровне назывался американцами среди стран, которые могут оказаться целями в борьбе с международным терроризмом после Афганистана. Тут уж не до снятия санкций. Так что если даже отложить в сторону суммы будущих контрактов, не следует ставить под сомнение перспективы сотрудничества с Exxon. А масштабные поставки химического и энергетического оборудования из России в Ирак у американцев как раз могут вызвать недоумение.
К тому же откуда у Ирака возьмутся доллары, чтобы платить российским поставщикам? Только за счет массированных продаж нефти. Ирак уж точно за ценой не постоит, а в результате российские нефтяные компании, а за ними рубль и российский бюджет окажутся в проигрыше. Против этого можно возразить, что успех сотрудничества с Exxon также предполагает расширение экспорта нефти, что приведет к тем же последствиям. Возможно, на нефтяных ценах это и в самом деле скажется не намного лучше, чем выход на мировой рынок Ирака.
Но сам масштаб сделки с Exxon превращает ее в знаковое событие. Если соглашение будет заключено и начнет выполняться, будет создан важнейший прецедент. Инвесторы поймут, что с Россией можно иметь дело, и последуют за Exxon. Не случайно за тем, к каким результатам приведет миссия Абрахама, пристально следит, по его собственному признанию, Анатолий Чубайс, вынашивающий планы привлечения иностранных инвестиций в российскую энергетику.
Если России придется выбирать, то выбор в пользу иракских проектов — это экономическая политика времен Евгения Примакова. Выбор соглашения с Exxon — это экономическая политика, отвечающая той позиции, которую Россия заняла в мире после 11 сентября.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ