И никакого мошенничества

Алексей Никифоров

18 марта в Fondazione Prada открылась выставка "L'Image volee", или "Украденный образ", которая продлится до 28 августа. Куратором этого масштабного проекта, включающего более 90 работ 60 художников, стал немецкий скульптор и фотограф Томас Деманд, сотрудничающий с Fondazione Prada уже год с момента, когда открылось новое здание в миланском районе Ларго-Изарко. Сам Деманд известен своими провокационными инсталляциями, в которых он в натуральную величину воспроизводит документальные снимки или съемки, а затем фиксирует их на фотоаппарат или камеру. Так появились, например, работы "Последний ужин Уитни Хьюстон" или видео, имитирующее хаос, творящийся на борту круизного лайнера Pacific Sun, попавшего в шторм.

Неудивительно, что выставку в Fondazione Prada поручили курировать именно ему. Экспозиция ставит перед зрителем извечные вопросы искусства: в чем состоит оригинальность замысла художника, обращающегося к произведениям предшественников, чтобы создать собственное, где пролегает граница между воровством, плагиатом, копированием и заимствованием. При этом Деманд привлек произведения вовсе не только XX века. Одно из самых ранних полотен, представленных в Fondazione Prada, копия автопортрета Рафаэля, сделанная Энгром в 1820 году.

Выставка исследует проблему с трех разных сторон. Первая часть посвящена физическому воровству произведения. Здесь представлены фотографии, картины, документы и объекты, в которых украденные или пропавшие произведения становятся доказательством преступления. Как, скажем, "Персидский ковер" Ричарда Артшвагера 1969 года, который сам художник поручил украсть с чикагской выставки "Искусство по телефону".

Во второй части зрителю предлагается подумать над тем, что движет человеком, превращающим творческий процесс в изготовление подделки. В качестве самого наглядного примера здесь выставлена банкнота, нарисованная от руки знаменитым фальшивомонетчиком Гюнтером Хопфингером. Куда сложнее произведение Элен Стюртевант "Портрет Дюшана Мана Рея" 1966 года, которое воспроизводит фотографию Марселя Дюшана 1924 года. Но только здесь фальсификация как художественный акт оказывается двойной: настоящий автор как бы выдает свое произведение за портрет Мана Рея, запечатлевшего Дюшана, в образе которого снялась сама Стюртевант.

В последней части выставки исследуется проблема изображений (в первую очередь речь идет о цифровой фотографии и видео камер слежения), которые либо в силу жанра, либо по воле автора фиксируют частные аспекты жизни отдельного человека, чтобы сделать их достоянием общественности. Зритель сам уже превратился в объект наблюдения. В представленной здесь известной инсталляции Джона Балдессари "Голубая линия (Гольбейн)" 1988 года спрятана камера, снимающая ничего не подозревающего посетителя. Примерно через минуту его изображение в полный рост появляется на стене смежного зала. Впечатления от того, что будто находишься одновременно в двух местах, да еще и в параллельном времени, заставят забыть о фотографии, снятой без его согласия. Тем более в каком-то смысле он оказался вовлеченным в концептуальное пространство художника, если это и грабеж, то лишь во имя искусства.