В отчете Госдуме премьер-министр Дмитрий Медведев подтвердил формулу временного бюджетного компромисса на этот год: текущий бюджет будет правиться осенью, следующий бюджет — трехлетний. Сценарные прогнозы Минэкономики по бюджету на 2017-2019 годы уже есть в распоряжении "Ъ". Главный вопрос к стратегии правительства на этот период задала вчера первый зампред ЦБ Ксения Юдаева на конференции ВШЭ. Как избежать "вечной стагнации" в экономике РФ, не сказано даже в целевом сценарии прогноза Минэкономики — он строится на триумфальном возрождении автопрома и химии без видимых причин.
У первого зампреда ЦБ Ксении Юдаевой вечно есть вопросы к правительству — например, о стагнации
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Как и предполагал "Ъ", вчера в Госдуме Дмитрий Медведев официально объявил о том, что бюджетная конструкция на четырехлетний период 2016-2019 годов будет зафиксирована не ранее октября этого года. По словам премьер-министра, Белому дому "удалось" отказаться от весенней правки бюджета-2016 (предполагалась в мае), а осенью вместе с ней новой Госдуме будет представлен трехлетний бюджет на период до 2019 года. Это с большой вероятностью означает, что по крайней мере обычным способом пенсии летом 2016 года индексироваться не будут, проблема финансирования "антикризисного плана" Белого дома будет решаться увеличением нормы отчисления дивидендов госкомпаний (см. стр. 7), а вопросы приватизации "Роснефти" и "Башнефти" перенесены на окончание 2016 года или на 2017 год.
Таким образом, май-июнь 2016 года правительство резервирует под дискуссию о главных экономических проблемах. Без принятия решения о новой макростратегии, денежно-кредитной политике ЦБ после 2017 года, пенсионной и структурных реформах и о налогах после 2018 года составить полноценный трехлетний бюджет, затрагивающий также первый год после президентских выборов 2018 года, невозможно.
Дискуссия, в сущности, уже началась: правительство обсуждает проект макропрогноза на 2016-й и 2017-2019 годы (расчеты ведомства по всем трем его сценариям есть в распоряжении "Ъ"), а 28 апреля на заседании правительства Белый дом обсудит реализацию мер по росту производительности труда в РФ.
Базовые цифры прогноза "Ъ" публиковал 14 апреля. Впрочем, и из полной версии расчетов, в том числе по "целевому" варианту документа Минэкономики, неочевидно, как именно ведомство Алексея Улюкаева предлагает добиваться "целей", неявно заданных в этом сценарии,— роста ВВП на 1% в 2017 году, на 3,3% — в 2018-м и на 4,5% — в 2019-м. Напомним, в отличие от консервативного, в него закладываются сверхнизкие цены нефти (среднегодовые $25 за баррель в 2016 году с ростом до $35 с 2018 года) — целевой и базовый сценарии не отличаются. Оба они рассматривают умеренный рост цен с $40 до $50 за два года.
На уровне расчетов целевой и базовый сценарий начинают расходиться событиями 2017 года. В целевом рост ВВП в 2017 года на 0,4 процентного пункта (п. п.) ниже, чем в базовом (1% против 1,4%), реальные располагаемые доходы населения падают на 0,2% (в базовом растут на 1,7%) и медленно растут в 2018 году (1,2% против 1,4% в базовом). Оборот розницы в целевом сценарии в 2017 году не растет (в базовом увеличивается на 1,5%), экспорт в следующем году растет чуть более быстрыми темпами (5,4% против 5% базового прогноза). Кроме этого, удивительными в сценариях Минэкономики являются отличия инфляции. В целевом она падает до инфляционного таргета ЦБ в 4% уже в 2017 году, базовый же сценарий предполагает, что ЦБ вообще не достигнет уровня инфляции в 4% годовых ни в 2018-м, ни в 2019-м.
С языка цифр на язык возможных действий "целевые" предложения Минэкономики, видимо, следует переводить так. В 2016-2017 годах следует ожидать некоторых весьма жестких действий на рынке труда, ограничивающих рост номинальных и реальных зарплат,— жестких настолько, что они заморозят рост ритейла до 2018 года и снизят рост ВВП 2017 года на 0,4 п. п. от потенциального. Что это за меры (учитывая, что вчера Дмитрий Медведев в очередной раз подтвердил отказ от изменения налогов до 2018 года), неизвестно — даже заморозка зарплат в госсекторе в 2017 году вряд ли окажет такой эффект на экономику. Меры, которые мгновенно (в течение года) увеличивают норму сбережений в экономике, также представить себе сложно. Одновременно с этим государство обнаружит где-то неинфляционный источник инвестиций, прямо не связанный с крупным притоком капитала в страну,— полностью он "раскроется" в 2018-2019 годах, когда годовые темпы роста инвестиций составят 6-7,3%. Можно предположить, что речь идет о расширении "проектного финансирования" ЦБ и стимулировании импорта при господдержке оборудования для "импортозамещения".
Разговоры о том, что из экономического застоя можно выйти, принудительно сократив рост реальных располагаемых доходов населения и увеличив через рост прибыли возможности компаний для инвестирования, популярны в правительстве с осени 2015 года. Эти идеи, в частности, предлагал помощник президента Андрей Белоусов. По политическим причинам, впрочем, эта дискуссия не велась открыто. Однако непонятно, как дальнейшее сокращение внутреннего спроса будет способствовать росту инвестиций. Кроме того, целевой сценарий Минэкономики предполагает сильное укрепление рубля к 2019 году — до 52 руб./$. Наибольший рывок в 2017-2019 годах, рост промпроизводства на уровне 4-7% в год при среднеэкономическом промышленном росте 2% в год, должен произойти в двух больших отраслях: химпроме и машиностроении. Если химия РФ экспортно конкурентоспособна, то очевидные перспективы машиностроения — внутренние, а не экспортные рынки.
Вчера первый зампред ЦБ Ксения Юдаева, выступая на конференции ВШЭ, изложила версию развития экономики РФ, не укладывающуюся и в консервативный сценарий. Без мер по защите и привлечению инвестиций, стимулированию сбережений и по параллельному стимулированию роста производительности труда в ближайшие годы следует ожидать "консервации существующей экономической структуры" и перехода к "вечной стагнации" — долгосрочному отсутствию экономического роста. При этом, если в сфере защиты инвестиций какая-то работа идет (так, вчера Дмитрий Медведев объявил о готовности быстро реализовывать реформу контрольно-надзорной деятельности), то в привлечении инвестиций и наращивании производительности, в сущности, нет. Согласно документам к заседанию правительства 28 апреля, в 2015 году производительность труда в РФ сократилась на 1,2% к 2014 году, заметный рост зафиксирован лишь в авиапроме (12,9%). В 2016 году перспектив ее роста также не видно — как и готовности решать проблему стандартно, стимулированием конкуренции.