Проходивший в 1928 году суд по" Шахтинскому делу", на котором руководители и специалисты угольной промышленности обвинялись во вредительстве и саботаже, положил начало процессу, который в документах той поры без обиняков назывался "избиением старых специалистов". О том, к чему это привело к 1931 году, рассказывалось в удивительных сообщениях в ЦК ВКП(б).
Умело поставленный процесс по "Шахтинскому делу" дал старт общесоюзной кампании "спецеедства" (на фото — обвиняемые на скамье подсудимых)
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Достаточно вспомнить о поджогах"
Отношения специалистов, получивших образование и опыт в дореволюционные времена, с советской властью складывались непросто с первых дней ее существования. Да, собственно, иначе быть и не могло. Захват власти небольшой, но сплоченной партией, накануне созыва Учредительного собрания, на котором избранные гражданами России делегаты должны были выбрать новый путь для страны, был воспринят просвещенной частью общества, мягко говоря, без энтузиазма. А последовавшие вслед за тем забастовки госслужащих сделали неприязнь не только взаимной, но и глубокой.
На протяжении всей Гражданской войны власть колебалась. То приглашала старых военспецов под красные знамена, то расстреливала их при малейшем подозрении в нелояльности, то призывала в Красную армию в добровольно-принудительном порядке, для обеспечения верности взяв в заложники их семьи.
Не лучше выглядела картина в промышленности. Неожиданный арест инженера, осуждение, а затем столь же быстрое освобождение и направление на новую должность были этапами биографии немалого числа специалистов 1920-х годов.
Нельзя сказать, что подозрения советских руководителей в отношении старых специалистов были абсолютно беспочвенными. Во времена новой экономической политики многие бывшие управленцы и технические специалисты решили, что частная собственность вернулась всерьез и надолго. А потому сознательно ухудшали экономические показатели госпредприятий, чтобы обанкротить, а затем получить их хотя бы в аренду. Несколько ученых-лесоводов, например, советовали советскому правительству осваивать заведомо неперспективные и непригодные для лесоразработок участки, а сами, пользуясь положением консультантов высших государственных органов, пытались получить в концессию для вырубки лучшие леса.
В начале 1920-х годов открыто говорилось, что большинство школьных учителей и почти все преподаватели вузов не приняли советскую власть и в лучшем случае продолжают учить по старым учебникам и программам, а в худшем — настраивают учащихся в антисоветском духе.
"Кадры ОГПУ низовых и срединных звеньев, как правило, очень слабы"
Время шло, но взаимная неприязнь никуда не исчезала. Специалисты ждали, когда же наконец эта власть падет. Власть ожидала возможности избавиться от надоевших, но пока необходимых инакомыслящих. Ожидала момента, когда будут подготовлены собственные, социально близкие специалисты.
Сигнал к избиению старых спецов был дан 7 марта 1928 года, когда Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение разослать во все парторганизации обращение "Об экономической контрреволюции в южных районах углепромышленности", в котором указывалось:
"Документы говорят о том, что в ряде областей угольной промышленности враги рабочего класса, бывшие шахтовладельцы и их антисоветские друзья из спецов, ставшие потом техническими руководителями наших хозяйственных и плановых организаций, поставили своей целью систематический срыв нашей строительной работы. Эту цель они практически проводили в жизнь в продолжение 5-6 лет путем прямой порчи машин, путем поджогов, затопления шахт, приведения в негодное состояние заводов и рудников, преступного и нарочито бесхозяйственного "применения" оборудования, провокационного обращения с рабочими и злостного использования практики социалистической рационализации во вред интересам рабочего класса".
Но куда более важным в обращении было следующее:
"Весьма вероятно, что факты такого вредительства имеются и в других отраслях нашей промышленности. Достаточно вспомнить о поджогах, организованных на Сормовском заводе, в Ленинграде, в Брянске, в Баку и т. д.".
И хотя в обращении специально подчеркивалось, что не все специалисты — враги и следует бороться со "спецеедством", коммунистов призывали к бдительности и ответственности. А избавиться от этой ответственности можно было, только освободившись от старых специалистов.
"Дерганье хозяйственников"
Каждый сознательный пролетарий должен был изобличать инакомыслящего специалиста (на фото — свидетели по "Шахтинскому делу")
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
В некоторых частях страны "спецеедство" превысило все мыслимые пределы, и в результате складывалась обстановка, которую нельзя было не признать поразительной. 26 июля 1931 года член коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции В. Г. Фейгин, вернувшись из Белоруссии, так описывал результаты своей командировки:
"Мне было поручено ЦКК расследовать дело об аресте Д.П. ОГПУ Белоруссии инженера-коммуниста Козлова. С этой целью я выезжал в Минск.
Арест был совершенно неоснователен, пришлось его освободить и восстановить на прежней работе.
Но вопрос не в этом случае, а в том, что вытекает ряд вопросов, требующих сосредоточения внимания на улучшении деятельности ОГПУ и даже перестройке его работы.
Таких вопросов три:
1.В период массового вредительства со стороны специалистов работники ОГПУ вынуждены были, для того чтобы вылавливать вредителей, изучать хозяйственную работу. Это перешло, в чем я убедился в Белоруссии, в непосредственное участие органов ОГПУ в хозяйственной работе. ОГПУ Белоруссии само составляет или участвует в составлении производственных планов, вмешивается в оперативную работу хозяйственников, выделяет уполномоченных, ответственных за выполнение того или иного вида строительства и проч.
А так как кадры ОГПУ низовых и срединных звеньев чрезвычайно слабы (о чем далее), а с другой стороны, так как единственным арсеналом оружия в руках ОГПУ является арест, это влечет за собой часто бесцельные аресты и не помощь, а дерганье хозяйственников и дезорганизацию хозяйственной работы. Это имеет место по линии дорожного строительства, по-видимому, имеет место и в других районах по различным видам хозяйственного строительства. Отсюда, мне кажется, нужно сделать вывод о том, чтобы ОГПУ занималось только теми функциями, которые ему необходимы для выполнения задач, непосредственно перед ним стоящих, отнюдь не превращаясь в хозяйственную организацию;
2. Кадры ОГПУ низовых и срединных звеньев, как правило, очень слабы. Вряд ли такое явление только в Белоруссии.
Это объясняется главным образом тем, что работа по подготовке кадров поставлена в ОГПУ исключительно плохо.
Главный дефект низовых и срединных работников ОГПУ — то, что они политически безграмотны (те работники, которых я видел в Белоруссии) и лишены политической гибкости. Когда требуется бить прямолинейно с плеча — они на высоте, но когда требуется, в зависимости от политической обстановки, проявление маневренной гибкости, они пасуют и делают вредные для дела партии ошибки...
3. Арест инженера Козлова свидетельствует о том, что имеют место случаи (думаю, что нередки) арестов специалистов без достаточного на то основания, что наносит вред хозяйственному строительству".
"Угроза больших потерь от бескормицы"
Рвавшаяся в зал суда публика не осознавала, что лишение свободы и работы опытных специалистов грозит ей проблемами и лишениями в самом ближайшем будущем
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Там, где квалифицированных специалистов уже не оставалось, происходили абсолютно чудовищные вещи. В 1932 году во многих районах СССР начался голод, и внешнеторговые организации в срочном порядке приступили к закупкам скота в приграничных государствах. Вот только к голодающим немалая часть мяса так и не попала. Начальник Экономического управления ОГПУ Л. Г. Миронов в октябре 1932 года докладывал:
"Поступающий в порядке импортных операций скот находится в катастрофическом положении из-за необеспеченности его кормами, транспортом и переработкой.
Особенно остро обстоит дело по Закавказью.
На 1 октября т. г. в Закавказье скопилось на местах приемки крупного и мелкого скота 35070 голов.
Для обеспечения импортного скота, поступающего с закавказских границ, кормами требуется 16 000 тонн сена. Между тем до сих пор завезено всего 1000 тонн сена, из которых на 1 октября с. г. в остатке по Закавказью имелось всего 240 тонн.
Поступающий в порядке импортных операций скот находится в катастрофическом положении
Указанный остаток сена обеспечивал имеющийся в наличии скот всего лишь на 1,5 дня.
Учитывая, что поступление скота в октябре должно резко увеличиться, а также что пропускная способность закавказских боен и холодильников незначительна, создается угроза больших потерь от бескормицы.
Мясокомбинаты Эривани, Баку и Тифлиса в состоянии переработать в сутки при имеющейся холодильной площади и максимальной загрузке 250-260 тонн жив. веса.
Для забоя и переработки имевшегося на первое октября с. г. скота (жив. вес 2900-3000 тонн) необходимо указанным комбинатам 10-12 дней.
Положение усугубляется:
1) Невыполнением нормы подачи вагонов для вывоза импортного скота на сев. кавказские комбинаты.
2) Поступлением, наряду с импортным, отечественного скота на мясокомбинаты.
3) Отсутствием возможности переброски скота гоном через перевал в связи с наступлением осенней погоды, а также необеспеченностью кормами в пути следования.
Аналогичное положение с импортным скотом имеем по Западной Сибири, где на 2/X-с. г. находилось в пути крупного и мелкого скота 144 340 голов.
Целый ряд пунктов не обеспечен сенофуражом.
Так, недостаток кормов по Бийской конторе "Заготскот" определяется в 120 тысяч пудов.
Совершенно отсутствуют корма в Каш-Агаче, Юстыде, Курыт, Чибите.
Перегонный аппарат, двое суток голодая в Юстыде, употреблял в пищу яровую мякину. На почве необеспеченности продовольствием зарегистрированы неоднократные случаи дезертирства в аппарате.
В связи с ненормально быстрым перегоном скота имеют место большие потери.
Не лучше обстоит дело с импортным скотом в Средней Азии.
Для обеспечения кормами скота, подлежащего приему в зимний период, в Бахтах-Хоргоссу недостает 20 894 тонны сена.
"Заготскот" подвоз сена базам не сумел организовать.
Кроме того, в связи с неудовлетворительным ветобслуживанием в гуртах обнаружена эпизоотия. Гуртоправы пьянствуют, пастухи разбегаются.
Подобное положение с импортным скотом является результатом неумелого руководства операциями со стороны "Скотоимпорта" и "Заготскота", безответственного, а подчас преступного отношения к этому делу аппарата "Заготскота" на местах.
Ни "Скотоимпорт", ни "Заготскот" в центре не имеют хотя бы приближенных данных как о количестве фуража, так и о месте нахождения его.
Несмотря на то что с начала импортных операций прошло уже около 3-х месяцев, до сих пор ничего реального для обеспечения скота кормами на пунктах приемки и путях следования эти организации не предприняли.
Ссылки на неподачу вагонов жел. дорогами как на одну из основных причин несвоевременного завоза сена неосновательны.
Из поданных на Сев. Кавказе по распоряжению НКПС 3 октября 3-х маршрутов порожняка в количестве 210 вагонов был использован лишь 71 вагон, так как сена в местах, куда по указанию Сев. Кавказского "Заготскота" были поданы вагоны, не оказалось.
Создавшееся положение вынудило НКСнаб СССР дать распоряжение о приостановке приемки скота на закавказских границах.
В результате этого является необходимость в уплате перс. и тур. купцам неустойки по договору в иностранной валюте, а также создается угроза недоснабжения мясом промышленных центров".