Сочетание растущей мощи Китая со сложностью, многогранностью и непроницаемостью этой страны для внешних наблюдателей, похоже, все больше преобразует КНР в гигантский всемирный психологический тест Роршаха. Поскольку в Китае можно увидеть почти все, что угодно, наблюдатели часто видят то, что хотят. Иногда это больше характеризует их самих, нежели саму Поднебесную. Однако, в отличие от психологического теста, Китай — это объективные реалии, независимые от наблюдателя. Политики США и других стран вынуждены принимать важные решения на основании того, что они могут разглядеть в этой огромной беспорядочной чернильной кляксе.
Фото: ru.valdaiclub.com
Потенциальная роль Китая в формировании или разрушении системы международных отношений делает политический выбор американцев и россиян особенно значимым. Будучи главным архитектором современных международных структур, правил и норм, Вашингтон больше других потеряет, если Пекин бросит энергичный, прямой вызов международному лидерству США. Как крупная держава, больше всего разочарованная этими структурами, правилами и нормами, Россия выиграет больше других от конфронтации Пекина с Вашингтоном.
Больше всего проблем вызывают предположения о Китае, связанные с его будущими возможностями и намерениями. Предположения о возможностях Китая в целом основаны на том, что прошлые темпы его экономического роста и наращивания военных расходов проецируются на несколько десятилетий вперед. Другие исследователи, напротив, могут опираться на предсказания о нарастающих социально-экономических проблемах, в свете которых Китай кажется обреченным. В США эти противоположные предпосылки либо вызывают большую тревогу, либо, напротив, относительное спокойствие по поводу будущей военной мощи Пекина. В России более оптимистичные предположения о росте Китая делают его привлекательным партнером в вопросах экономики и обеспечения безопасности — особенно перед лицом длительной конфронтации с США и их союзниками по НАТО.
Спектр предположений о будущих намерениях Пекина значительно уже в Америке, особенно после многолетних силовых игр Китая в окружающих его берега морях. США считают, что Китай твердо намерен и дальше заявлять о своих притязаниях на Южно-Китайское море и, как утверждает претендент в кандидаты на президентский пост от Республиканской партии Дональд Трамп, извлекать максимальную экономическую выгоду за счет других.
Похоже, что руководству России намерения Китая видятся в совершенно ином свете. Президент Владимир Путин стремился к более тесным двусторонним отношениям с Пекином на протяжении всего времени своего пребывания на президентском посту. По своей сути политика России, похоже, основана на предположении о том, что Китай разделяет ее глубокие сомнения относительно системы международных отношений под руководством США и будет действовать соответственно.
Тем не менее в последние несколько лет видно, как быстро способны меняться предположения или исходные предпосылки. Например, в Америке и в целом на Западе большинство до 2008 и 2014 годов (то есть до конфликтов в Грузии и на Украине соответственно.— "Ъ") исходило из того, что Москва не осмелится использовать военную силу на территории Европы. Сегодня же многие, напротив, предполагают, что Россия, возможно, планирует новые военные операции.
Из такого быстрого изменения предположений можно извлечь два урока. Первый заключается в том, что непредсказуемые события оказывают значительное влияние на решения, принимаемые великими мировыми державами. Если бы украинцы не были так раздражены бывшим президентом Виктором Януковичем, мир сегодня, вероятно, был бы другим. Из этого не следует, что американо-российские отношения не были бы напряженными, так как перезагрузка исчерпала себя задолго до того, как на Майдане начались протесты. Но это означает, что западные и российские лидеры могут по-разному мыслить в отношении применения военной силы в Центральной Европе.
Еще один урок заключается в том, что возможности могут меняться быстрее, чем ожидается, а меняющиеся возможности могут влиять на намерения. Политика США и Запада по отношению к России с 1990-х годов строилась на предпосылке, что относительная слабость Москвы будет сдерживать Россию во внешней политике. Однако резкий рост цен на энергоносители в начале XXI века способствовал осуществлению программ перевооружения, а реформы после 2008 года, резко увеличившие возможности Москвы, расширили определение ею своих интересов и сделали Владимира Путина способным продвигать их. Восприятие Западом силы России отставало от происходящих процессов. Одновременно российские лидеры исходили из ущербных и неверных предположений о том, что американские и европейские лидеры будут вести себя сдержанно в силу слабости западных экономик и разочарованности западной общественности.
Сегодня американским и российским политикам нужно задаться вопросом: не придерживаются ли они ошибочных предположений в отношении Китая. Неверные суждения в сложном треугольнике Вашингтон--Пекин--Москва могут дорого стоить всем трем сторонам.