Что именно произошло в приюте БАНО «Эко»? Какую ответственность должны нести приюты за смерть животных? Нужна ли в России зоополиция? На эти и другие вопросы ведущему «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву ответила руководитель движения «Зооправо» Анастасия Федюнина в рамках программы «Действующие лица».
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
«Смерть животного — это ЧП»
К разговору присоединилась депутат Мосгордумы, председатель комиссии по экологической политике Зоя Зотова
Анастасия Федюнина об удовлетворении нужд животных: «Мониторинг и учет животных, который с 2006 года должен был ежегодно проводиться департаментом ЖКХ для оценки эффективности работы подрядных организаций, с того момента больше не проводился. И задача также стояла по снижению бюджетных затрат на данные цели. Департамент ЖКХ, на который возложена работа по методическому обеспечению отрасли, вместо того, чтобы работать с округами, в свою очередь занимается освоением бесконтрольно упавших бюджетных средств. И при анализе большинства тендеров по бюджетной статье мероприятия по регулированию содержания животных после передачи функции заказчиков префектурам округов, бросается в глаза, что увеличение в сотню раз, увеличивается в сотню раз средства, и они тратятся на второстепенные нужды, не связанные с благополучием животных».
Депутат Мосгордумы, председатель комиссии по экологической политике Зоя Зотова о ситуации в БАНО «Эко»: «Если говорить о бездомных животных, безнадзорных животных, то Москва — это единственный субъект, где все-таки есть приюты для бездомных животных, есть регламент, который четко прописывает условия отлова, транспортировки, содержания, ухода, чипирования животных. И по регламенту все прописано. А с невыполнением регламента мы будем разбираться. Потому что проводились проверки, но таких вопиющих фактов у нас не было. И то, что случилось в частном приюте БАНО "Эко" — это ЧП. Поэтому ситуацию взял под контроль мэр, я сама написала сразу же после свершившихся этих фактов обращение в прокуратуру, полицию, Комитет ветеринарии, Роспотребнадзор. И сейчас там работает бригада: прокуратура, полиция — будем расследовать эту ситуацию. И я думаю, что по результатам этого расследования мы обязательно обсудим это, и сейчас проверяются все приюты, и, конечно, по результатам мы ситуацию обсудим на заседании комиссии с приглашением всех ответственных лиц, уполномоченных в этой сфере, и, конечно же, общественников, зоозащитников.
И я не соглашусь, что не прописан регламент. Предположим, мы берем любую, в любой момент приюта, смерть животного. Смерть животного — это ЧП. Это все прописано в регламенте, составляется акт в присутствии ветеринара, и незамедлительно сообщается в Мосветобъединение. То есть это сразу же берется под контроль. Если животное умерло, есть акт, есть заключение. Оно находится в морозильной камере до утилизации в соответствии с законодательством. Конечно, по содержанию домашних животных, вы правы, у нас до сих пор нет федерального закона. Должен быть федеральный закон. В Москве есть временные правила по содержанию домашних животных.
Но то, что касается безнадзорных животных — только в Москве есть приюты. У нас 13 бюджетных государственных, и два частных приюта. В ситуации в частных будем разбираться: халатность ли это, эпидемия, смерть одного животного, я вам говорю, актируется, и сразу же, незамедлительно сообщается, почему это произошло. Если здесь есть жестокое обращение с животными, есть специальная статья Уголовного кодекса, 245. То есть мы будем обязательно разбираться в этой ситуации».
«Животные содержались в ужасных условиях»
К разговору присоединилась волонтер БАНО «Эко» Наталья
Волонтер Наталья о борьбе с БАНО «Эко»: «Бюджет города Москвы не обкрадывал животных в приютах. То есть выделялось достаточное количество денег. И я вам могу только сказать, что годовой бюджет, который БАНО "Эко" получало из бюджета города Москвы, составляет ни много ни мало 200 млн руб. Это сейчас не тайна. Пожалуйста, заходите на "Госзакупки", там все прописано: цена контракта, как должны содержаться животные, что они должны получать, какую помощь.
В наших рядах есть юристы, есть финансисты, мы давно боремся, мы не сегодня-завтра начали борьбу с этой компанией, мы боремся с ней уже больше четырех лет. И добились того, что в 2014 году было заведено уголовное дело по факту крупных хищений бюджетных средств. По этому делу было следствие, мы являлись свидетелями, потому что, приходя в приюты, мы наблюдали многие негативные моменты — животные содержались в ужасных условиях. И мы начали отслеживать такие моменты, документы стали поднимать, интересоваться в том числе проведением аукциона. Что было интересно? Там вообще фигурировали БАНО "Эко" — это фирма, и "Мовет" Ткачева-Кузьмина — это ветеринарный центр, который тесно сотрудничал с БАНО "Эко". Сумма там была баснословная. Но по ходу следствия она уменьшалась, уменьшалась. Каким образом это делалось, остается на совести следователей. В конце концов, она дошла до 1,5 млн всего лишь. Подозреваемые внесли эти деньги в бюджет и попали под амнистию».
О состоянии животных в приютах БАНО «Эко»: «Приюты в таком запущенном, нищенском состоянии, что смотреть без слез на глазах на бедных животных, которых туда завозили, было невозможно. Во-первых, обслуживали приюты рабочие из числа мигрантов — это в основном были неквалифицированные таджики. Они просто лопатами забивали животных, не убирались. Бедные женщины, которые туда приходили, платили копейки, чтобы вольеры убирались. Никто не следил, наливалась ли там вода, какой корм. Привозила Петросян (руководитель БАНО "Эко". — "Ъ FM") просроченные колбасы, комбикорма для свиней, фастфуды с солеными огурцами. Но животные были этому рады, потому что голодали. Волонтеры приносили с собой, закупали корма на свои деньги, варились каши для особо ослабленных животных. А по сути дела, видеть животных там было страшно — жуткая картина, не для слабонервных. Мы не могли успокоиться. В конце концов она стала не пускать нас в приют, отобрала пропуска, мы через суд добились права снова посещать приюты. И что мы увидели? Что два года назад она завезла какой-то корм в белых мешках, который похож на монтажную пену. На мешках полностью отсутствовала маркировка: кто производитель, из чего этот корм состоит и так далее. От этого корма у собак вздувались животы, кровавый понос. Очень многие погибали. Трупы вывозились всегда по ночам. У Веры Владимировны ни одного акта утилизации трупов не было. Она всегда говорила, что у нас один труп за год. А мы-то это все отслеживали. Мы приходим и говорим: "А где эти собачки, за которыми мы ухаживали?" "А их нет, ой, у них онкология". У нее там еще правая рука — Богачева Анжела Петровна, это тоже садистка, я даже не знаю, как можно женщине быть такой жестокой, с таким каменным сердцем, я до сих пор успокоиться не могу. Прогнившие полы, вывернутая в вольерах проволока, на которую натыкались собаки, повреждали себе глаза. Ветеринары были абы какие, те же самые таджики».
«Было видно, что животные погибли насильственной смертью»
Анастасия Федюнина о непосредственной связи между приютом и трупами животных: «Во-первых, они находились на территории приюта, и животные, которые погибли, должны утилизироваться определенным образом, а не складываться в углах непосредственно питомника и гнить там. К тому же, основная часть трупов была изъяты в позе, когда животное погибает насильственной смертью, было видно, что животные умерли именно путем, когда животное умирает не самостоятельно, не без помощи рук человека — это естественная поза, спокойны лапы, никак не согнуты, шеи не вывернуты. Но на месте в приюте мы увидели совершенно иную картину: было видно, что животные погибли насильственной смертью.
Мы можем отойти от темы трупов и нахождения их на территории приюта. Мы можем взять живых животных, которые там находились — они были в ужасном состоянии. Более того, когда они были изъяты из приюта, и волонтерами были разведены по клиникам, большинство животных не были ни кастрированы, ни стерилизованы, ни чипированы, у них у всех инфекции, и достаточно серьезные, что требует сейчас достаточно больших вложений финансовых, и долгосрочного их лечения. Поэтому, если здесь просто отойти от трупов, и просто посмотреть на то, в каком состоянии содержались животные, о разделе территории здесь речи уже не стоит».
Об ответственности приютов: «Ответственность здесь предусматривается законодательно. Это, в первую очередь, 245 статья УК РФ, которая у нас не работает, к сожалению, из-за коррумпированности людей, имеющих отношение к этому, она у нас нерабочая. Естественно, дальше это хищение денежных средств из госбюджета, но это уже не моя правовая сторона.
Сейчас какая процедура: животное отлавливается, животное должно быть занесено в книгу регистрации, отфотографировано, прочипировано, простерилизовано и находиться в приюте на содержании для того, чтобы в дальнейшем человек, физическое лицо, мог прийти, познакомиться с ним и взять ответственность за его содержание на себя путем заключения договора и перевести животное к себе домой или куда угодно. Но этой отчетности сейчас не ведется, и посчитать количество животных, которые находятся в приютах, невозможно».