Андрей Мовчан о том, кому выгодны контрсанкции: «У контрсанкций существует целый ряд вполне конкретных, с фамилиями, бенефициаров, которые на этом очень хорошо зарабатывают. Они не вполне россияне, но они свободно говорят по-русски, не все из них россияне, если быть точным. Феномен очень простой: лосось в российских магазинах в евро подорожал больше чем в два раза после контрсанкций. Случилось это потому, что в результате этих санкций, обрыва старых связей и необходимости быстро строить новые, резко монополизировалась индустрия. Кем и как, каждый может посмотреть, это не секрет, это везде написано. Эта удвоенная стоимость не имеет к себестоимости, как вы понимаете, никакого отношения. Это огромное увеличение маржи игрока, который получил таким образом рынок».
О том, как сработает импортозамещение: «Давайте посмотрим на банальные законы экономики. Что происходит в случае, если у вас вводятся санкции, и оставим в стороне огромную масштабную контрабанду через Белоруссию, условно говоря, Сербию и так далее. Предположим, действительно у вас в страну перекрывается поток импортного товара. Это значит, что у вас упал объем предложения на рынке в этот момент. Когда падает объем предложения, он совершенно не обязательно компенсируется. Может просто вырасти цена и упасть качество. Помните, как автомобили покупали? В очереди восемь лет стояли. Кто-то компенсировал объем предложения? Нет, просто стояли восемь лет в очереди, цена была запредельная. Вот и все. По законам экономики происходит компенсационное увеличение объемов поставки только в долгосрочной перспективе, и только если экономические агенты уверены в том, что это уменьшение предложения вечно, что оно очень длинное, достаточно длинное, чтобы амортизировать свои расходы. Поскольку про контрсанкции все прекрасно понимают, что они не вечные и не длинные, так просто не бывает, даже если они будут 10 лет, это очень мало. Представляете, сколько времени надо, чтобы спроектировать завод, построить завод, начать на нем производить, разработать для него продукцию? У вас как раз пройдет 10 лет, и кончатся санкции в этот момент. В этом смысле санкции работают как ресурс. Они развращают местную экономику. Люди не производят больше, но делают все дороже и хуже качеством».
О том, как защититься от «голландской болезни»: «Когда у вас идет такая мягкая катастрофа, как ресурсное проклятие, совершенно бессмысленно обвинять Иванова, Петрова или Сидорова в том, что это происходит, потому что это подобно тектоническому процессу — вы ничего не можете с этим сделать. Вы можете подготовиться к концу этого процесса, потому что в процессе вам очень хорошо. И вы не заставите никого готовиться в процессе, но вы можете собирать Резервный фонд, как собирал Кудрин, например, что очень помогает сейчас стране. Вы можете пытаться строить какие-то рыночные отношения, их удерживать, что очень помогает сейчас стране. Вы можете создавать мощный Центральный банк — я сейчас имею в виду не надзор за банками, который у нас провален абсолютно, а именно монетарную политику, которая сейчас помогает стране выжить. А дальше, конечно, может прийти человек типа Глазьева и сказать, что страна у нас в ломке после тяжелого алкоголизма, но спиртного больше нет, давайте, значит, кокаина ей дадим, может быть, с помощью кокаина мы ее от алкоголизма излечим. Такие идеи, кстати говоря, были, даже диссертации писались в медицине в 60-е годы прошлого века о том, как с помощью наркомании лечить алкоголизм. Но вот в экономике так не получается. Предложение Глазьева — это попытаться сесть на аппарат искусственного кровообращения, который не работает, у которого нет батарейки».