69-й Каннский фестиваль завершился на ноте недоумения. «Золотая пальмовая ветвь» присуждена фильму британского классика Кена Лоуча «Я, Дэниэл Блэйк». С этим решением можно спорить, однако основания можно найти. Зато почти все остальные призы, по мнению АНДРЕЯ ПЛАХОВА — свидетельство полного непрофессионализма жюри.
«Золотая пальмовая ветвь» присуждена фильму британского классика Кена Лоуча «Я, Дэниэл Блэйк»
Фото: Regis Duvignau, Reuters
Фильм-победитель, снятый в жанре социальной мелодрамы, обладает многими достоинствами работ Кена Лоуча, но и их недостатками тоже. Сочувствие к униженным и оскорбленным часто перерастает у левого до кончиков ногтей режиссера в слишком форсированный антикапиталистический пафос. Если в эпоху Маргарет Тэтчер такое кино имело конкретный политический прицел, сейчас оно выглядит скорее данью канону. Европа переживает более серьезные проблемы, чем изъяны системы вэлфера: вполне возможно, что скоро будет поставлено под угрозу существование этой системы как таковой. Как бы то ни было, Лоуч вступает в весьма элитный клуб режиссеров (Коппола, Кустурица, Имамура, Дарденны, Билле Аугуст), дважды осененных «Золотой пальмой». Первый раз она досталась ему в 2006 году за фильм «Ветер, который качает вереск», и уже тогда говорили, что Лоучу, рыцарю социального кино без страха и упрека, дали приз за выслугу лет. Теперь уже этого не скажут: ведь и вправду картина почти 80-летнего автора живая, не старческая.
Гран-при жюри, напротив, присужден фильму самого молодого участника конкурса канадца Ксавье Долана. Экзальтированная лирическая драма «Это всего лишь конец света» вызвала противоречивые реакции, фильм далеко не во всем получился, но талант автора не вызывает сомнений. Сомнения вызывает вменяемость жюри, в решениях которого, если их сопоставить одно с другим, не просматривается не только никакой концепции, но элементарной логики. Так, приз за режиссуру оказался разделен между румыном Кристианом Мунджиу, автором первоклассного социально-аналитического фильма «Выпускной», и Оливье Ассайасом, чей «Персональный покупатель» оказался совсем неудачным жанровым экспериментом. Сразу две награды достались картине «Коммивояжер» иранца Асгара Фархади. Если первую (за сценарий) можно счесть обоснованной, то Шабаб Хоссейни, играющий главную роль в этом фильме, ничем особенным титул лучшего актера не заслужил. И уж совсем неубедительно прозвучала награда за женскую роль, присужденная Жаклин Хосе из филиппинского фильма «Мама Роза» режиссера Брийанте Мендосы, на фоне других сильных актерских работ (немка Сандра Хюллер, бразильянка Соня Брага), которые жюри проигнорировало.
Главную интригу Каннского фестиваля можно определить как агрессивное визионерство против нравоучительного реализма. Визионерство представляли несколько разного уровня картин и один жанровый шедевр — иронический эротический триллер Пауля Верхувена «Она». Не получили никаких наград ни сам фильм, ни сыгравшая в нем едва ли не роль своей жизни Изабель Юппер. Не заметило жюри художественной оригинальности фильма Брюно Дюмона «В тихом омуте». Не награжден оказался и маленький шедевр Джима Джармуша «Патерсон», и еще одна великолепная немецкая картина — «Тони Эрдманн» режиссера Марен Аде, более всех достойная «Золотой пальмы». Последняя получила приз ФИПРЕССИ, критики поддержали и другие упомянутые фильмы — критики, но не большое жюри.
Причина столь явной близорукости и столь вопиющего непрофессионализма жюри — его персональный состав, ориентированный прежде всего на фидбэк со стороны СМИ. Естественно, ни одного критика, историка кино, писателя, вообще интеллектуала. Из девяти членов — пять актеров, из них только Дональд Сазерленд, игравший у Феллини, Шлезингера и Бертолуччи, имеет безупречную личностную репутацию. Остальные — Ванесса Паради, Валерия Голино, Кирстен Данст и даже Мадс Миккельсен — вряд ли могли образовать коллектив, способный на концептуальные решения. Ситуацию не сумели изменить два авторитетных режиссера-автора (Арно Деплешен и Ласло Немеш), а Джордж Миллер, похоже, вообще не понял, куда он попал и что за кино ему показывали. Во всяком случае, от решений возглавленного им жюри веет растерянностью.
Каннский фестиваль, имеющий огромную традицию влияния на киноиндустрию и кинокультуру, в следующем году пройдет в 70-й раз. У его кураторов еще есть время подумать о том, кто имеет право судить работы лучших режиссеров мира и насколько отражают путь развития кинематографа их вердикты.