Фестиваль кино
Фото: imdb.com
69-й Каннский фестиваль завершился на ноте недоумения. Золотая пальмовая ветвь присуждена фильму британского классика Кена Лоуча "Я, Дэниел Блейк". С этим решением можно спорить, однако основания для него кое-какие имеются. Зато почти все остальные призы, по мнению АНДРЕЯ ПЛАХОВА, свидетельство полного непрофессионализма жюри.
Противоречивой странности результатов фестиваля отвечал стиль церемонии его закрытия. Давно не видел в этих краях более смешного зрелища. Музыканты фальшиво наяривали мелодию из "Шербурских зонтиков". Активистка-феминистка, марокканка по происхожению Худа Беньямина, выигравшая приз "Золотая камера" за дебютный фильм "Божественные", впала на сцене в десятиминутный экстаз и чуть не сорвала своими истошными нецензурными воплями церемонию (коллега-журналистка печально прокомментировала: "Это — лицо новой Франции"). По контрасту демонстрируя академическое занудство, целую лекцию прочел Жан-Пьер Лео, награжденный Золотой пальмовой ветвью за вклад в кинематограф. Сверхчувствительный Ксавье Долан, получавший гран-при, еще в зале сидел с влажными глазами, а выйдя на сцену, шмыгал носом и выдавливал слезы счастья, к недоумению окружающих мужчин. Ведущий, актер Лоран Лафитт с трудом выходил из положения, но, разумеется, не мог урезонить журналистов, смотревших церемонию на экране в соседнем зале и встречавших свистом большинство решений жюри.
Фильм-победитель "Я, Дэниел Блейк", снятый в жанре социальной мелодрамы, обладает многими достоинствами работ Кена Лоуча, но и их недостатками тоже. Сочувствие к униженным и оскорбленным часто перерастает у левого до кончиков ногтей режиссера в слишком форсированный антикапиталистический пафос. Если в эпоху Маргарет Тэтчер такое кино имело конкретный политический прицел, сейчас оно выглядит скорее данью канону. Европа переживает более серьезные проблемы, чем изъяны системы велфера: вполне возможно, что скоро будет поставлено под угрозу существование этой системы как таковой. Как бы то ни было, Лоуч вступает в элитный клуб режиссеров (Коппола, Кустурица, Имамура, братья Дарденн, Ханеке, Билле Аугуст), дважды осененных золотой пальмой. Первый раз она досталась ему десять лет назад за фильм "Ветер, который качает вереск", и уже тогда говорили, что Лоучу, рыцарю социального кино без страха и упрека, дали приз за выслугу лет. Теперь уже этого не скажут: ведь и вправду картина почти 80-летнего автора живая, не старческая — и дай ему бог здоровья. Хотя нашлись желающие съязвить по поводу его левацкой лауреатской речи: такие действительно несколько комично звучат во фрачном каннском зале, украшенной пальмовой ветвью от Chopard.
Гран-при жюри, второй по рангу, напротив, присужден фильму самого молодого участника конкурса — канадца Ксавье Долана. Экзальтированная лирическая драма "Это всего лишь конец света" вызвала противоречивые реакции, фильм далеко не во всем получился, но талант автора не вызывает сомнений. Сомнения вызывает вменяемость жюри, в решениях которого, если их сопоставить одно с другим, не просматривается не только никакой концепции, но и элементарной логики. Так, приз за режиссуру оказался разделен между румыном Кристианом Мунджу, автором первоклассного социально-аналитического фильма "Выпускной", и Оливье Ассаясом, чей "Персональный покупатель" оказался совсем неудачным жанровым экспериментом. Сразу две награды достались картине "Коммивояжер" иранца Асгара Фархади. Если первую (за сценарий) можно счесть более или менее обоснованной, то Шабаб Хосейни, играющий главную роль в этом фильме, ничем особенным титул лучшего актера не заслужил. И уж совсем неубедительно прозвучала награда за женскую роль, присужденная — к ее собственному изумлению — актрисе Жаклин Хосе из скромного по своим достоинствам филиппинского фильма "Мама Роза" режиссера Брильянте Мендосы. Это учитывая чрезвычайно сильный фон других женских актерских работ (немка Сандра Хюллер, бразильянка Соня Брага), которые жюри попросту проигнорировало.
Главную интригу нынешнего Каннского фестиваля можно определить как агрессивное визионерство против нравоучительного реализма. Визионерство представляли несколько разного уровня картин и один жанровый шедевр — саркастический садомазохистский триллер Пола Верхувена "Она". Не получили никаких наград ни сам фильм, ни сыгравшая в нем едва ли не роль своей жизни Изабель Юппер. Не заметило жюри художественной оригинальности картины Брюно Дюмона "В тихом омуте". Не награжден оказался и маленький шедевр Джима Джармуша "Патерсон", и еще одна великолепная немецкая картина — "Тони Эрдман" режиссера Марен Аде, более всех достойная Золотой пальмовой ветви. Последняя получила приз ФИПРЕССИ, критики поддержали и другие упомянутые фильмы — критики, но не большое жюри.
Причина столь явной близорукости и столь вопиющего непрофессионализма жюри — его персональный состав, ориентированный прежде всего на фидбэк со стороны СМИ. Естественно, ни одного критика, историка кино, писателя, вообще интеллектуала, а ведь раньше их присутствие в каннских жюри считалось незыблемым законом. Из девяти членов — пять актеров, из них только Дональд Сазерленд, игравший у Феллини, Шлезингера и Бертолуччи, имеет безупречную личностную репутацию. Остальные — Ванесса Паради, Валерия Голино, Кирстен Данст и даже Мадс Миккельсен — вряд ли могли образовать коллектив, способный на концептуальные решения. Ситуацию не сумели изменить два авторитетных режиссера-автора (Арно Деплешен и Ласло Немеш), а Джордж Миллер, похоже, вообще не понял, куда он попал и что за кино ему показывали. Во всяком случае, от решений возглавленного им жюри веет растерянностью.
Из этой ошибки не стоит делать трагедию, однако сигнал подан отчетливый: вопрос в том, как на него отреагируют. Каннский фестиваль, имеющий огромную традицию влияния на киноиндустрию и кинокультуру, в следующем году пройдет в 70-й раз. У его кураторов еще есть время подумать о том, кто имеет право судить работы лучших режиссеров мира и насколько отражают путь развития кинематографа их вердикты.