В Санкт-Петербурге решили присвоить одному из городских мостов имя Ахмата Кадырова. Это вызвало громкий протест у одной части горожан и тихое одобрение — у другой.
Благодаря своему потенциальному названию мост через Дудергофский канал получил широкую известность далеко за пределами юго-западной окраины Санкт-Петербурга
Фото: Сергей Петров, Коммерсантъ / купить фото
Минимальным необходимым для этого числом голосов (9 из 17) топонимическая комиссия Петербурга одобрила предложение назвать новый мост в Красносельском районе города именем Ахмата Кадырова. Однопролетный мост на юго-западной петербургской окраине был официально открыт 1 мая и стал шестым мостом через Дудергофский канал. Мост находится в створе проспекта Героев, транспорт может двигаться через него по четырем полосам в каждом направлении, общая длина составляет больше 150 м, а силуэт вантовой конструкции уже стал привычным для местных жителей: в основном мост был готов уже год назад. Второстепенным его, может быть, и не назовешь, но в силу своего расположения привычного облика невской перспективы он не меняет.
Тем не менее полемика о наименовании моста на Героев в честь Ахмата Кадырова вот-вот выплеснется на улицы. Возможно, дело в процедуре. В 2014 году добавить имя Ахмата Кадырова в петербургскую топонимику уже предлагал депутат заксобрания Виталий Милонов, но губернатор Георгий Полтавченко в январе 2015 года отклонил это предложение, напомнив, что господин Кадыров при жизни не имел никакого отношения к Петербургу. Довод этот едва ли так уж убедителен: существует же, например, в северной столице улица Степана Разина, при жизни которого, прошедшей целиком вдали от берегов Финского залива, не было и самого Петербурга. Предложение Виталия Милонова было так или иначе отвергнуто, неудовольствия горожан такой исход не вызвал.
Нынешнее решение топонимической комиссии также должно будет пройти через губернатора. Изменилась ли его позиция за прошедшие полтора года, пока неизвестно, но история предложения о новом топониме выглядит на этот раз туманнее, чем инициатива господина Милонова, а продвигается оно явно с большей настойчивостью. В марте 2016 года три организации с названиями, из которых мало что можно заключить о характере их деятельности — "Милосердие", "Невские берега" и "Сильная Россия",— вышли на бюро топонимической комиссии с предложением относительно имени Ахмата Кадырова, но без идей относительно объекта, которому оно могло бы быть присвоено. Вопреки обычной практике, когда предложение о присвоении имени или переименовании привязывается к тому или иному пункту на карте города, бюро комиссии вынесло предложение на заседание в конце апреля. 25 апреля, когда уже было известно, что мост на Героев официально откроют 1 мая, имя первого президента Чечни стало фигурировать именно в связи с этим мостом. Вице-губернатор Владимир Кириллов и глава городского комитета по культуре Владимир Сухенко старались, но не смогли сразу убедить комиссию принять предложение: для этого потребовалось созвать еще одно заседание через месяц, на котором имя Ахмата Кадырова все-таки победило с небольшим перевесом.
Согласование имело эффект детонации. Спор о допустимости имени Ахмата Кадырова на карте Петербурга выплеснулся в социальные сети, в СМИ, а затем и на улицы: недовольные горожане запланировали народный сход у здания комитета по культуре на 3 июня и подали заявку на согласование митинга протеста на Марсовом поле 6 июня. Движение против наименования моста в честь Кадырова поддерживают разные политические силы — от беспартийных депутатов городского законодательного собрания до сетевых сообществ русских крайних националистов. В подготовке митинга на Марсовом поле намерена принять участие "Открытая Россия", а депутат заксобрания Григорий Явлинский назвал провокационным само предложение назвать мост в честь Кадырова.
Представители демократического крыла протестующих заверяют, что никакого национализма в их несогласии нет, основной "официальный" довод все тот же: Ахмат Кадыров не жил и не работал в Петербурге и не имеет отношения к городу. Националисты более откровенны: в социальных сетях полным-полно высказываний о том, что Ахмат Кадыров долго был среди сепаратистов, которые стреляли в российских солдат.
У истории с мостом в Петербурге очень неблагоприятный фон актуальных новостей из Чечни
Среди тех, кто открыто поддержал наименование моста в честь Ахмата Кадырова, несколько довольно высокопоставленных российских военных. Например, Герой России генерал-майор Геннадий Фоменко, участник обеих чеченский войн, командовавший на Северном Кавказе отдельной бригадой оперативного назначения внутренних войск МВД. Целый ряд военных и общественных деятелей, "понюхавших пороху" чеченских кампаний, сдержанно напоминают о том, что без решения Ахмата Кадырова — сепаратистского муфтия и убежденного сторонника чеченской независимости в годы первой войны (1994-1996) — перейти на российскую сторону в конце 1999 года и вторая война, и нынешняя судьба Чечни, и вся ситуация на Северном Кавказе могли бы сложиться иначе. Не будет преувеличением сказать, что Ахмат Кадыров стал фигурой, в прямом смысле заклинившей маховик войны, в котором гибли не только чеченцы и российские солдаты, но и привычка к нормальной, мирной жизни вне условий чрезвычайного положения. Каких еще жертв в Чечне и вне ее потребовала бы война, не будь Ахмата Кадырова, сейчас уже невозможно даже предположить. На войне, которая была остановлена и его руками, гибли в том числе и призывники, и солдаты-срочники из Петербурга, если бы война продолжалась, петербургские проспекты и станции метрополитена могли бы стать объектами террористических актов. Если принять все это во внимание, получится, что первый по российской версии президент Чечни все-таки имел некоторое отношение к Петербургу и даже, возможно, достоин присвоения его имени одному из шести мостов через Дудергофский канал, на проспекте Героев.
Говоря совсем коротко и просто, Ахмат Кадыров был сторонником чеченской независимости, но принял решение стать союзником России на войне за ее территориальное единство. Табличка с его именем, привинченная к мосту в Петербурге могла бы рассматриваться не как провокация, а как знак признательности и признания того, что война за единство России велась не зря, а само единство не является фантомом. Если мы всерьез считаем Чечню и чеченцев частью нашей страны, то появление чеченских имен в топонимике наших городов, в том числе и самых далеких от Чечни, едва ли должно вызывать у нас чувство протеста и уязвленного достоинства — скорее наоборот.
Фото: Сергей Петров, Коммерсантъ
У истории с мостом в Петербурге очень неблагоприятный фон актуальных новостей из Чечни. Житель села Кенхи, снявший в середине мая видеоролик о плачевном состоянии своего села и сопроводивший его критическим комментарием в адрес республиканских чиновников, лишился дома и вынужден был несколько дней скрываться в Дагестане, а в итоге в сети появилось видео, на котором он извиняется перед главой Чечни Рамзаном Кадыровым. Сожжены были и дома двух боевиков, напавших на блокпост в Заводском районе Грозного утром 9 мая. Обсудить пределы такого "неформального правосудия" в Чечне лично с господином Кадыровым намеревалась делегация президентского Совета по правам человека (СПЧ) в ходе своего турне по Северному Кавказу. Но Рамзан Кадыров 1 июня отказался от встречи с правозащитниками и дал понять, что не может гарантировать им безопасность на территории республики до тех пор, пока в составе делегации находится Игорь Каляпин — глава Комитета по предотвращению пыток. Организация господина Каляпина много лет работала в Чечне, защищая права ее жителей — в том числе как раз тех, кто столкнулся с "неформальным правосудием". Миссия господина Каляпина в итоге оказалась такой существенной помехой для чеченского руководства, что ее пришлось свернуть. Отказ президентским правозащитникам не только в аудиенции, но и в гарантиях безопасности может восприниматься подтверждением своего рода экстерриториальности Чечни.
Может быть, жертва Ахмата Кадырова, стремившегося избавить Чечню от экстерриториальности, оказалась напрасной. А может быть, мы просто не до конца понимаем ее смысл. Но митинг на Марсовом поле ставит в основном не эти вопросы. Протест против солидарной ответственности родственников за преступления или даже просто публичные высказывания сына, брата или отца и поддержка правозащитников, которые оказались вынуждены буквально бегом промчаться через чеченскую территорию, остаются на периферии, почти не вызывая эмоций у большинства гражданских активистов. Все это разве что усиливает их аргументацию, и в результате получается, что отец отвечает за сына не только в Чечне, но и в Петербурге — причем в Петербурге за сына как бы отвечает отец, погибший 12 лет назад.
Всем, кто переживает за нынешнюю ситуацию в Чечне, ясно, что там есть против чего протестовать. Но акции в Петербурге направлены на защиту моста через Дудергофский канал от присвоения ему имени человека, остановившего войну. Пожалуй, как раз такого, а вовсе не переименований в честь людей, никогда не бывавших в Питере, до сих пор не видели петербургские площади и набережные.