|
Санкционированный кризис |
 |
Дискуссия на фоне трубопровода
Три недели назад предложение ОПЕК обсуждалось главами нефтяных компаний на совещании у премьер-министра Михаила Касьянова. "Большой совет" нефтяников принял решение поддержать ОПЕК морально, сократив экспорт на 30 тыс. баррелей в день (для справки: Россия ежедневно добывает 7 млн баррелей). В ОПЕК поддержку не оценили: от России ждали сокращения экспорта и добычи минимум на 150 тыс. баррелей. Через неделю прошло совещания уже у Виктора Христенко, и Россия пообещала снизить добычу и экспорт аж на 50 тыс. баррелей. Тогда страны ОПЕК оставили уговоры и выдвинули ультиматум: или снижение с 1 января 2002 года добычи на 150-200 тыс. баррелей в сутки (аналогичные требования были направлены и другим неопековским странам — Мексике, Норвегии и Оману, которые в принципе с ними согласились), или ОПЕК развязывает ценовую войну, опуская цену барреля нефти до $10. Именно после этого цены на рынке упали до нынешних $16, а в России нефтяная и прочая общественность приступила к дискуссии-марафону под лозунгами "Снижайте добычу, не разоряйте Россию!" и "Снижать добычу — разорять Россию!".
Сам факт дискуссии, спровоцированной ОПЕК, весьма примечателен: впервые в истории страны значительная часть общества обсуждает место России на мировом рынке (вряд ли это преувеличение — на днях автор был вынужден вести беседу на эту тему с таксистом). В ходе обсуждения выяснилось, что роль нефти в экономике вовсе не такая, какой ее себе представляют большинство россиян.
Нефть бюджету не помеха
На первый взгляд наиболее опасным последствием падения цен на нефть станут бюджетные проблемы. Действительно, доходы от ее экспорта составляют существенный кусок доходной части бюджета, сформированного исходя из оптимистического прогноза цены — $22 за баррель. Пессимистический сценарий предполагает цену $16,5. Стоит признать, что мировой рынок не оправдал надежд вице-премьера Алексея Кудрина, руководящего разработкой бюджета. Что теперь? Если цена продолжит падать, значит ли это, что бюджетников и пенсионеров ждет в 2002 году очередная волна задержек и так невысоких зарплат, пенсий и пособий?
Первой страхи перед "нефтяным безденежьем" попыталась развеять вице-премьер Валентина Матвиенко, заявившая, что бюджет 2002 года имеет "значительный запас прочности", поэтому ожидаемое увеличение затрат на образование на 62%, а также рост доходов военнослужащих, пенсионеров и бюджетных работников состоятся, если, конечно, цена не упадет до "критического уровня" (его порог госпожа Матвиенко благоразумно не обозначила). Минфин на прошлой неделе объявил, что "не собираются пересматривать прогноз экономической ситуации" на 2002 год. Наконец, не без трений, но бюджет-2002 благополучно прошел третье чтение в Думе, и никто не говорит о секвестре. В чем же дело?
Все просто. Российский бюджет действительно составлен так, что цены на нефть в нем — не самый ключевой параметр. Первая часть — социальные расходы, оборонные расходы и аппарат, вторая — инвестиционные программы и госвложения, третья — выплаты по госдолгу. Соль в том, что первая часть будет исполняться без изменений даже в случае очень серьезного падения цен на нефть. Точных расчетов никто не делал, но неофициально в Минфине говорят, что у бюджетников начнутся проблемы, если нефть "рухнет" ниже уровня $12-13. Возможна и такая ситуация. Однако даже если Россия вовсе перестанет экспортировать нефть, казна потеряет не более 30% доходов. Но это самый невероятный вариант сокращения бюджета.
Равнение на рубль
Стабильно низкие нефтяные цены для России могут оказаться несопоставимо выгоднее, чем возможность латания нефтедолларами бюджетных дыр. Речь идет о насыщении экономики деньгами.
Ведь ситуация в секторе потребительских товаров напоминает весну 1998 года. Неслыханный рост рекламы, вытеснение российских товаров импортными, рост цен — все это говорит о росте валютных доходов граждан, не подкрепленных работой реального производственного сектора. В 1998 году экономика насыщалась за счет западных кредитов, сейчас — за счет экспорта дорогой нефти.
Сворачивание пирамиды ГКО в 1998 году привело к обвалу национальной валюты. Падение цен на нефть закончится тем же. Чтобы выполнить свои обязательства перед бюджетниками и дотируемыми отраслями — а им президент обещал слишком много,— придется включать печатный станок. Курс рубля моментально "провалится", импортные товары перестанут пользоваться спросом, и, значит, вновь поднимет голову отечественный производитель.
По неофициальной информации, тема "роста на кризисе" обсуждалась в ходе недавней встречи Владимира Путина и Джорджа Буша. Уникальная ситуация: заинтересованность в низкой, но стабильной цене на нефть есть не только у крупнейшего ее потребителя, но и у второго по величине мирового экспортера. Говорят, президенты решили держать цены в пределах $18-19 за баррель (для марки Brent). Именно этим объясняется необычное спокойствие фьючерсного рынка нефти — он стабилизировался сразу после окончания переговоров на техасском ранчо.
Официально о стратегии отказа от сверхдоходов на нефтяном экспорте Владимир Путин не объявил, но позиция правительства, упорно не желающего идти навстречу не таким уж неприемлемым предложениям ОПЕК, говорит о том, что наш президент не прочь поэкспериментировать.
Впрочем, по большому счету эксперимент с преодолением зависимости экономики от экспорта сырья идет в России уже минимум год. Правда, об этом публично никто не говорил. Имеется в виду сокращение доходов по крупнейшей статье российского экспорта на Запад — по газу. По данным "Газпрома", за три квартала 2001 года российская газовая монополия сократила экспорт газа в Европу ровно на 3%. Если подсчитать потери бюджета от уменьшения акцизных платежей "Газэкспорта" и налогов "Газпрома", то получится сумма, сравнимая с потерями казны от сокращения нефтеэкспорта России на 150 тыс. баррелей в день. Но пока в стране не нашлось ни одного экономиста, который бы оценил ущерб национальной экономики от снижения экспорта газа как катастрофический.
Бензин может подешеветь
Еще одно важное следствие ограничения поставок нефти на внешний рынок — то, что нефти на внутреннем российском рынке станет ощутимо больше. Это крайне неприятно для нефтяных компаний. Несмотря на "рыночный" имидж нефтяного бизнеса в стране, межрегиональной конкуренции на этом рынке почти нет. В среднем один НПЗ, принадлежащий крупной нефтекомпании, держит рынки четырех-пяти областей; нефти перерабатывается столько, сколько ее нужно в каждом конкретном регионе.
Увеличение внутренних поставок грозит разрушить эту ситуацию. Если это произойдет, впервые в истории страны при падении мировых цен на нефть начнут снижаться цены на бензин и другие нефтепродукты. Падение цен на бензин и дизтопливо существенно улучшит экономику, например, крупных аграрных холдингов. А советник президента по экономике Андрей Илларионов, выступая на прошлой неделе, и вовсе заявил, что нынешние нефтяные проблемы могут стать для России неплохим лекарством от "голландской болезни", то есть сырьевой ориентации экономики.
ДМИТРИЙ БУТРИН