В Махачкале на процессе по делу Салмана Радуева и его сообщников в качестве свидетеля был допрошен замминистра внутренних дел Дагестана Магомед Омаров. Затем секретарь суда огласил письменные показания свидетелей и потерпевших, которые по разным причинам не смогли явиться в суд.
— О нападении на Кизляр мне сообщили 9 января в три часа ночи,— рассказал генерал-майор Магомед Омаров.— Министр был в отпуске, а исполняющий его обязанности генерал-майор Валерий Беев, как мне сообщили, был болен. Я поднял ОМОН по тревоге и отправился в город. Шли уличные бои, милиционеры пытались выбить боевиков с занятого ими моста.
В девять часов утра на связь с генералом Омаровым вышел Салман Радуев.
— Он сказал, что звонит из больницы, которую заняли его люди. И сразу же предложил мне вести с ним переговоры. Я ответил, что для переговоров есть первые лица республики, и потребовал, чтобы он немедленно освободил заложников.
Когда в Кизляр приехали руководители республики, генерал Омаров занялся выполнением своих прямых функций. Главной задачей, по его показаниям, было уничтожение снайперов, которые разместились на крышах домов, и оказание помощи людям, раненным на улицах города.
— Многие сотрудники милиции, поднятые по тревоге, были хладнокровно убиты боевиками. Они даже не смогли добраться до отделений, чтобы получить оружие. Мы ездили по городу и под огнем собирали трупы через нижние люки бэтээров.
В три часа ночи 10 января боевики согласились покинуть больницу. Генерал Омаров и прибывший в Кизляр Валерий Беев занялись формированием колонны из 11 автобусов.
— Я передал Радуеву письмо, подписанное руководством республики, которое гарантировало беспрепятственный выезд боевиков в Чечню. Он прочитал его и кивнул, дав понять, что договор будет соблюден. Минут через 20-30 боевики стали выводить из больницы заложников и заталкивать их в автобусы. Валерий Беев тут же спросил у Радуева: "Зачем вы берете заложников, ведь мы договорились, что вместо них поедут депутаты и члены правительства". На что Радуев ответил: "Мы не верим вам". Потом в маске подошел Атгериев и стал спрашивать у Радуева, почему они должны уходить из больницы: "Пусть федералы уходят из Чечни. Федералам нельзя верить, их надо было добить и с боем прорываться".— "Это не твои проблемы, здесь командую я, и мне решать, что делать, а что нет",— ответил ему Радуев.
Магомед Омаров обратил внимание на то, что под ноги каждому из заложников положили по противотанковому фугасу. Позже Салман Радуев заметил, что и у него самого под сидением лежал фугас, но генерал Омаров, сославшись на имеющуюся у него видеопленку, снятую самими чеченцами, заявил, что никакого фугаса под Радуевым не было.
На вопрос генпрокурора Устинова, подтверждают ли подсудимые показания свидетеля, Радуев ответил, что не помнит о разговоре с Атгериевым.
— Я вообще не понял, зачем мы туда приходили,— сказал в свою очередь Турпал-Али Атгериев.
Далее суд приступил к оглашению письменных показаний тех потерпевших, которые не смогли приехать на процесс. Жители Кизляра рассказывали следователям о зверствах боевиков: у кого-то погиб муж, кто-то в то январское утро потерял брата. Когда секретарь зачитал показания одной кизлярки о том, что ее брата застрелили в машине, когда он ехал на работу, Салман Радуев попросил слово: "На самом деле ее брата и мужчину, который с ним ехал, расстреляли солдаты".
— У вас есть этому доказательства? — спросил Владимир Устинов.
— Я потом их представлю. Один из солдат давал такие показания, у меня бумаги находятся в камере.
— Не надо потом, не надо отнимать у суда время. Таких показаний от солдат я не знаю. Знаю, что солдаты стреляли в боевиков, а чтобы в мирных граждан — это абсурд,— сказал Владимир Устинов.
ЮРИЙ Ъ-САФРОНОВ, ЮЛИЯ Ъ-РЫБИНА, Махачкала