Смешать и взбалтывать
Анна Толстова о том, чего ждать от слияния РОСИЗО и ГЦСИ
Фото: Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО»
Фото: Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО»
Фото: Ярославский художественный музей
Фото: Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО»
Фото: Ярославский художественный музей
Фото: Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО»
Решение Министерства культуры объединить РОСИЗО и ГЦСИ, то есть государственную коллекцию соцреализма и Государственный центр современного искусства, вызвало оторопь в художественной среде. Среда гадает, что же родится в результате такого неравного брака. К гадалкам ходить не надо — достаточно посетить выставку "Всегда современное. Искусство XX-XXI вв." на ВДНХ, сделанную РОСИЗО еще до слияния с ГЦСИ.
Относительно скоропостижного альянса литературно одаренные соцсети сразу вспомнили про "фельдфебеля в Вольтеры" и про испортивший москвичей "квартирный вопрос". Первое связано с тем, что холдинг возглавил директор поглотившего ГЦСИ РОСИЗО Сергей Перов, выпускник высшего военного училища, до РОСИЗО служивший в "Единой России", администрации президента и правительстве России. Он с оптимизмом оценивает перспективы объединенного культурного фронта и по-армейски четко формулирует стоящие перед коллективом задачи. Выставочный плацдарм расширится, экспозиции станут масштабнее, лучше и веселее, никаких увольнений не будет, но если кто не согласен с выбранной стратегией — шагом марш из госструктуры. Вот, например, Сергей Перов не считает акции Петра Павленского искусством, ссылаясь на авторитет директора Третьяковской галереи Зельфиры Трегуловой. С такой оценкой согласен не только министр культуры Владимир Мединский, но и бывший директор ГЦСИ Михаил Миндлин, коль скоро он вычеркнул имя Павленского из номинантов на премию "Инновация". Так что в культурном генштабе никакого разномыслия на сей счет нет. Надо полагать, тем рядовым служащим РОСИЗО-ГЦСИ, которые придерживаются другого мнения, следует держать свое мнение при себе или же готовить рапорт об отставке. Второе — квартирный вопрос и коммунальное сожительство — нуждается в более пространном объяснении.
Базис "затягивания поясов" нуждается в более позитивной надстройке, чем критическое и социально озабоченное современное искусство
Казалось бы, что общего у РОСИЗО и ГЦСИ? С одной стороны — техническое учреждение, возникшее при Минкульте в годы хрущевской оттепели, чтобы распределять работы советских художников по советским музеям и координировать межмузейные выставки, чей золотой век пришелся на 1990-е, время активного сотрудничества с заграницей над крупными проектами вроде "Москвы-Берлина" или "Амазонок авангарда". С другой стороны — творческая организация, созданная в начале 1990-х по западным образцам для участия в живом художественном процессе и ставшая символом официального признания ценности современного искусства в новой, либеральной и открывшейся миру постсоветской России. Общими оказались музейные амбиции.
В РОСИЗО за полвека распределительно-координационной деятельности образовалась коллекция в 40 тыс. единиц хранения, так что в 2010 году оно получило статус музея. В собрании преимущественно советское официальное искусство, причем от контор-предшественников РОСИЗО в наследство достался такой шедевр изопропаганды, как выставка 1933 года "Пятнадцать лет РККА" в полном составе. РОСИЗО только что передали под выставочный зал бывший павильон "Культура" на ВДНХ и выделят площадку в парке "Зарядье", но вместить туда все пятнадцать лет РККА не представляется возможным — нужно большое музейное здание. В ГЦСИ за четверть века творческой работы образовалась сеть из семи региональных филиалов — в Калининграде, Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Екатеринбурге, Владикавказе и Томске. Каждый уникален, ищет свое место в глобальном мире искусства, многие — благодаря Уральской индустриальной биеннале, владикавказскому симпозиуму "Аланика", калининградским исследовательским проектам о культуре Восточной Пруссии, сайнс-арте и саунд-арте — известны далеко за пределами России. Параллельно с "собиранием земель" головной московский ГЦСИ собрал огромный архив с медиатекой и коллекцию, сравнительно небольшую (4,7 тыс. единиц хранения), но ценную инсталляциями, какие редко покупают частные коллекционеры. В конце концов московскому ГЦСИ стало тесно в штаб-квартире на Зоологической, когда-то бывшей первым современным выставочным пространством в столице, и он выступил с проектом целого музейного комплекса, этакого российского Помпиду. Тем более что региональные филиалы давно обзаводятся собственными зданиями новаторской архитектуры — приспособление нижегородского арсенала под центр современного искусства, сделанное Евгением Ассом, впору сравнивать с венецианской Доганой, реконструированной Тадао Андо.
Идея гэцэсэишного Помпиду, очевидно, и переполнила чашу государственного терпения, которое совсем истощалось в пору экономического кризиса, ведь базис "затягивания поясов" нуждается в более позитивной надстройке, чем критическое и социально озабоченное современное искусство. Первое массированное наступление на ГЦСИ случилось в 2012 году, когда партия эффективных менеджеров культуры либерального капковского призыва похоронила проект "Помпиду на Бауманской", разругав его с инновационно-креативных позиций. ГЦСИ тогда поставили на вид неумение работать с частными спонсорами и малую эффективность. Действительно, посещаемость выставок, фестивалей, лекций и творческих вечеров ГЦСИ невелика — ценность его работы не в количественных, а в качественных показателях, но когда эффективность культурного менеджмента измеряется в километрах "очереди на Серова", у такой ценности мало ценителей. Неудивительно, что к завершению нынешнего проекта "Помпиду на Ходынке", возникшего взамен "Помпиду на Бауманской", решили подключить одного из самых эффективных менеджеров нового, постлиберального призыва.
Главным достижением Сергея Перова на посту директора РОСИЗО пока остается выставка "Романтический реализм", сделанная прошлой осенью в Манеже директором Третьяковки Зельфирой Трегуловой и побившая все рекорды посещаемости в стране. Выставка была бесплатной, как и ура-патриотические манежные выставки "Рюриковичи" и "Романовы", в экспозиции которых включались чудотворные иконы. На "Романтическом реализме" в роли чудотворных представали пропагандистские полотна сталинского времени, поданные вне исторического контекста — как чистое искусство в раме эффектного дизайна. Много говорилось о просветительской миссии проекта, хотя выставочные экспликации и тексты к буклету "Романтического реализма" написала ресторанный критик "Афиши" Юлия Тарнавская, так что сей гастрономический опус изобиловал школьными ляпсусами. После такого сокрушительного успеха РОСИЗО понес просветительское знамя "Романтического реализма" как вглубь России, так и на загнивающий Запад. Малые города России осчастливили выставками высокотехнологичных копий советских шедевров — в рамках проекта "Место встречи с искусством": РОСИЗО рапортует об охвате более 100 тыс. зрителей в 11 регионах посредством репродукций, "общий вес которых достигает полутора тонн", а "в транспортировке будут задействованы 20 железнодорожных вагонов и более 35 автомобилей". Высокотехнологичные копии Грекова, Корина и Дейнеки выставляют и дарят общественным организациям в Европе — в рамках международного фестиваля российской культуры "FeelRussia", но сколько зрителей, регионов, вагонов, автомобилей и самолетов при этом задействовано, пока не сообщается.
"Супрематизм" Ивана Клюна рядом с махиной "За великий русский народ!" Михаила Хмелько — и тост хороший, и картина красивая, и Сталин в центре, смотрит орлом
Словом, слияние ГЦСИ с такой гиперактивной организацией сулит невероятный рост производительности и эффективности. Правда, у просвещенной публики остаются некоторые сомнения насчет объединения коллекций. Что же это будет за центр современного искусства, где, допустим, тончайшая поэтическая инсталляция Марины Перчихиной "Письма из Белой пустыни", посвященная памяти политического узника, писателя-диссидента Юлия Даниэля, будет выставлена рядом с халтурными портретами вождей сталинского любимца Александра Герасимова? Трудно все же представить себе такой европейский центр современного искусства, где жир и войлок Йозефа Бойса выставлялись бы рядом с мраморами придворного гитлеровского скульптора Арно Брекера без критических комментариев. Просвещенная публика может посетить выставку "Всегда современное. Искусство XX-XXI вв." в павильоне РОСИЗО на ВДНХ и успокоиться. Сделанная при участии множества российских музеев, Фонда развития современного искусства Ивана Демидова и галереи "Триумф", она показывает, как в идеологическом плане будут уживаться сталинский соцреализм и авангард, официальное хрущевско-брежневское искусство и нонконформизм, нынешний патриотический подъем и современное искусство.
Очень просто — в русле революционной эстетической концепции, не так давно сформулированной министром культуры Владимиром Мединским: "современное искусство — это все, что делается сегодня" (а не "исключительно что-то непонятно кубическое, корявое, вплоть до груды кирпича"). Иначе говоря, идеология, стоящая за ГЦСИ, как и за любым подобным центром в любом уголке мира, идеология, предполагающая, что современное искусство — результат долгого исторического развития и эстетического отбора, политических и философских баталий, борьбы за автономию искусства, выяснения вопроса, что есть сугубо художественная истина и есть ли она как таковая, и прочих интеллектуальных сложностей,— эта идеология признается неверной. Особенно если учесть, что она в своем пределе ведет к такому пониманию искусства, какое предлагает Петр Павленский. В высшей степени удачное название выставки "Всегда современное" можно трактовать двояко. Во-первых, в постмодернистском духе — как намек на то, что сталинское искусство более чем актуально в сегодняшнем неоимперском дискурсе. Во-вторых, в духе, так сказать, гегельянском — как признание того, что история свершилась (и поэтому нечего копаться в каких-то там исторических подробностях) и настала бесконечная счастливая современность. Экспозиция, делящаяся на три раздела — сталинский, хрущевско-брежневский и постсоветский,— таким постмодернистско-гегельянским образом и устроена.
Модель "Башни III Интернационала" Владимира Татлина помещается напротив эскиза "Рабочего и колхозницы" Веры Мухиной, "Супрематизм" Ивана Клюна, что-то "непонятно корявое",— рядом с махиной "За великий русский народ!" Михаила Хмелько, и тост хороший, и картина красивая, и Сталин в центре — смотрит орлом. Татлин и Мухина, Клюн и Хмелько — современники? Вот и славно. Тут "Никита Хрущев и Фидель Кастро в березовой роще" Марата Самсонова — даром что баталист и будущий худрук грековской студии, а такую лирическую слезу подпустил! Там абстрактная "Композиция" Евгений Рухина — в диссидентских кругах считали, что его смерть в 1976 году была не случайностью, а следствием спецоперации КГБ. Самсонов и Рухин — современники? А как же! Подкачал только раздел современного искусства — вышел однобоким: Айдан Салахова, дуэт Виноградова и Дубосарского, Дмитрий Гутов, Хаим Сокол, Стас Шурипа есть, а Ильи Глазунова и глазуновской школы почему-то нет. Шурипа и Глазунов — тоже современники, оба, кстати, преподают, передают свои знания молодежи. Раз в славной советской истории нет и не может быть никаких акцентов и оценок, все равноправно и дорого нам, потомкам, дверь Лубянки священна, потому что за ней сидели выдающиеся деятели культуры, то и в современности акцентов и оценок быть не должно. Впрочем, Сергей Перов уже заявил, что у объединенного РОСИЗО-ГЦСИ появятся деньги на закупку современного искусства.
"Всегда современное. Искусство XX-XXI вв.". ВДНХ, павильон N 66, до 18 сентября