Когда-то Петербургский экономический форум и задумывался как окно России в мировое инвестсообщество. Нефтегазовая повестка этого года, в отличие от ряда других, внешне вполне соответствовала этому статусу. Главы всех западных мейджоров — ExxonMobil, Shell, Total, Eni и BP — приехали на форум вместе с руководителями еще примерно десятка компаний второго эшелона и рядом высокопоставленных иностранных чиновников.
Глава группы ТЭК ИД "Коммерсантъ" Юрий Барсуков
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Глобальный характер дискуссий о том, что будет дальше с рынком после рекордного за последнее десятилетие падения цен на нефть, казался вполне уместным в стране, которая производит больше всех нефти в мире и экспортирует больше всего газа. Гораздо хуже дело обстояло с содержанием этих дискуссий.
Да, впереди еще один полноценный день форума, но на данный момент не назвать ни одного заключенного на этом ПМЭФ крупного нефтегазового контракта или хотя бы соглашения о намерениях по значимому для отрасли проекту. В 2015 году ситуацию взорвал «Газпром» своим объявлением о Nord Stream 2, сегодня же Алексей Миллер всего лишь подробно изложил, почему этот газопровод выгоднее украинского транзита, и это несколько запоздалое объяснение стало фактически главной новостью форума — в отсутствие других.
На двух сессиях, посвященных нефти, полтысячи не последних людей в мировой отрасли, набившиеся в помещения, не рассчитанные и на треть этого состава, едва ли услышали что-то новое и интересное. Глава «Роснефти» Игорь Сечин прочитал сорокаминутный доклад о ситуации на рынке, в котором присутствовали такие словосочетания, как «деформация рыночных механизмов» и «исключительная волатильность». По мнению топ-менеджера, факторов риска для начавшегося восстановления баланса на рынке нефти так много, что «в любой момент мы можем выйти из состояния равновесия».
Но настоящей обеспокоенности в его голосе я не услышал, как и панических настроений у других CEO: как предельно просто объяснил глава Total Патрик Пуянне, есть дорогие и дешевые баррели, и если у тебя в портфеле много нефти с себестоимостью выше $30 за баррель, то тогда да, у тебя проблемы. У российской нефтегазовой отрасли, судя по высказываниям западных коллег, особых проблем нет из-за низкой себестоимости и девальвации рубля. Руководители российских компаний не спорили, только периодически жаловались, что налоговая система мешает им наращивать добычу нефти в то время, пока другие крупнейшие производители вынуждены ее сокращать. Примечательно, что тема западных санкций почти не затрагивалась, хотя никто из западных компаний не выразил желания инвестировать в страну — по крайней мере в нефтяные проекты.
В целом создавалось впечатление, что Россия остается для западных компаний слишком важной для того, чтобы не побывать на ее главном экономическом форуме, но нет ни новой бизнес-интриги, ни даже предмета для содержательного разговора. Ситуация в отрасли уже не выглядит критической, но и далека от комфортной для сделок, а политическая атмосфера стабилизировалась на новом «нормальном» уровне. Скучно? Могло быть и хуже.
