Памятную доску Карлу Маннергейму в Санкт-Петербурге облили красной краской. На данный момент ведется поиск тех, кто осквернил барельеф, пишет издание «Фонтанка.ру». Ранее пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что финский военный и государственный деятель Карл Маннергейм незаурядная личность. Он сыграл важную роль в российской истории и достоин того, чтобы его имя было увековечено в Петербурге. Установка такого рода памятных досок и смена названий мостов сегодня вызывает больше вопросов, чем ответов, считает журналист Дмитрий Губин.
Фото: Фото из личного архива Д. Губина
То, что установленная в Петербурге мемориальная доска финскому маршалу Маннергейму была почти тут же облита краской, меня не удивляет. В конце концов, в Хельсинки в день рождения Маннергейма на памятнике Маннергейму студенты-леваки обычно пишут: «Кровавая собака!» И это такая же правда, как и то, что Маннергейм был великим политическим деятелем, как и то, что он был слугой царской России, как и то, что он был врагом советской России.
Блистательный кавалергард Российской империи, давший клятву верности русскому императору, позже он стал беспощаднейшим участником финской гражданской войны. Он в буквальном смысле заливал финских коммунистов кровью, он построил для своих противников концлагеря и расколол нацию. А позже, после нападения Советского Союза на Финляндию, он стал объединителем нации и народным героем. А во Второй мировой войне был союзником Гитлера, хотя и, судя по имеющимся свидетельствам, Гитлера и презирал. А после войны, когда Финляндия платила СССР гигантские контрибуции, он велел чиновником отдать все автомобили и весь бензин селу, а сам демонстративно перешел на гужевой транспорт. Но ХХ век был временем бинарных оппозиций: красное или белое, левое или правое, без промежуточных вариантов.
Объяснить всю эту сложность можно в книге или, на худой конец, в фильме, но не посредством установки мемориальной доски, которая как раз не допускает полутонов. И то, что политическая установка в современной России требует от истории именно однозначности, с моей точки зрения, ни к чему хорошему не приводит. Присвоение мосту в Петербурге имени Ахмата Кадырова, который воевал против России, а затем согласился быть вместе с Кремлем, уже привела к появлению у моста огромного граффити с портретом полковника Буданова. А что? Буданов, конечно, замучил и убил чеченскую девушку, но вообще, воюя в Чечне, он воевал за великую Россию. Одна бинарная оппозиция порождает другую, а это порождает тьму вопросов, потому что изучение истории, в отличие от самой истории, сослагательное наклонение имеет.
Если есть мост Кадырова и доска Маннергейма — почему бы тогда не быть пароходу или площади генерала Власова? Что с того, что он воевал против Красной армии, хотя в начале был ее генералом? Ведь после досок и мостов теперь всегда может найтись человек, который скажет, что Андрей Власов не больший предатель родины, чем Ахмат Кадыров был предателем Чечни, а маршал Маннергейм — предателем России.