Куратор "Манифесты-11" в Цюрихе Кристиан Янковски рассказал корреспонденту "Власти" Валентину Дьяконову о перекуре, отходах и политике.
Фото: Manifesta11
Ваша выставка — о труде в его самых разнообразных формах. Но не кажется ли вам, что сейчас картина совершенно другая, чем во времена Августа Зандера, Брейгеля-старшего или художников 1970-х годов, которых много в исторической части вашей выставки? Иными словами, что того труда, о котором вы говорите, в современном мире не существует?
Нет, ведь труд все время меняется. Самый первый раздел называется "От охотников к астронавтам", и суть его в том, что в начале человеческой истории было, наверное, только две профессии — охотники и собиратели. Может, еще шаманы. Сегодня у нас есть тысячи профессий, и космонавт — это человек, которому на работу дальше всех и труднее всех добираться. Это пик профессионализма. В любом случае наивно думать, что благодаря компьютерам и роботам профессий больше не будет. Все всегда менялось. Когда Гутенберг изобрел печатный станок, многие навыки тоже отправились на свалку истории, но труд никуда не делся. Конечно, происходящий слом старых умений — это одна из тем выставки, но я не хочу говорить что-то определенное на этот счет. У нас есть проект Маргерит Умо с новейшей робототехникой, и с ним как раз было множество технических проблем. А некоторые профессии на нашей выставке, такие как полицейский или проститутка, я уверен, будут существовать и в ближайшие две тысячи лет.
Легко заметить, что профессии на "Манифесте" только легальные, включая проституток. Был ли какой-то запрет на работу с нелегалами?
Мы получили список профессий от социологического факультета местной высшей школы. Но всем художникам я говорил: "Смотрите, есть список, но вы можете и с теневой экономикой работать". Все отказывались, это свободный выбор.
Думаю, проект Майка Буше с фекалиями обитателей Цюриха был самым сложным в производстве и утверждении.
Конечно. Сначала пришел галерист, у которого пространство по соседству, и сказал, что запрещает нам выставлять эту работу, потому что к нему никто не будет ходить. Потом началась административная работа, сбор документов, вопросы безопасности и так далее. В общем, эта вещь стала средоточием политических разборок. Кроме того, погода в Цюрихе была плохая, все время лил дождь, была высокая влажность. Пришлось привлечь экспертов, они и сейчас там работают. Удивительно, сколько разных профессий задействовано в этом проекте! Реакция СМИ, кстати, меня тоже интригует. Кто-то пишет: да, скандальный проект для привлечения внимания, кто-то жалуется, что работа до сих пор воняет, хотя не должна. Но вообще-то мы не планировали совсем избавиться от запаха. Без него мне было бы скучно.
Там в зале еще два художника. Каково им такое соседство?
Мы много это обсуждали. Я хотел поместить туда раздел выставки, посвященный перерывам в работе. Я планировал поставить инсталляцию Дуэйна Хенсона прямо рядом с "пространством дерьма", картину Мартина Киппенбергера про окурки повесить, потому что это логично — в перерыв ты куришь, отдыхаешь, в туалет идешь. Этот раздел выставки для меня очень важен, потому что рабочий процесс можно рассматривать с точки зрения перерыва или — если шире — отпуска, ведь многие люди высиживают с девяти до пяти только ради шести недель каникул.