Он искал объекты, но не хотел быть объектом. Он наблюдал и не любил, когда наблюдали за ним. Аскетизм стал его фирменным знаком. Он спал на односпальной кровати, мылся в общей ванной, а когда у него спрашивали, почему он годами не обналичивает чеки от журналов вроде Details (который, кстати, он же и помог запустить Энни Фландерс в 1982 году), Билл отвечал: «Деньги — дешевка. Свобода и воля дороже всего» — такими словами заканчивается некролог о репортере, фотографе и основателе направления стритстайл-фотографии Билле Каннингэме в газете The New York Times, где Билл трудился полжизни. Точнее не скажешь.
Фото: Getty Images
Статья была впервые опубликована в 2002 году в The New York Times.
Билл Каннингэм о Билле Каннингэме:
«Я начал фотографировать людей на улицах во времена Второй мировой войны. Использовал самую дешевую камеру Kodak Brownie. Проблема лишь в том, что я не очень-то хороший фотограф. И если уж совсем откровенно, я ужасно стеснительный. И недостаточно агрессивный. Мне просто нравилось видеть красиво одетых женщин. Вот, собственно говоря, и весь секрет.
<...> Моя семья немного беспокоилась, что меня так увлекают женские наряды. Ведь я не мог сосредоточиться даже в церкви в воскресенье, потому что женские шляпки увлекали меня куда больше службы.
<...> В 1949 году мне пришлось съехать из квартиры моих дяди и тети, у которых я жил примерно год, изучая рекламное дело дяди. Я брел по 52-й улице между Мэдисон и Парк-Лейн и увидел молодую женщину в дверях дома. "У вас там окно пустое. Вы сдаете комнату?" — "Смотря для чего". — "Я буду делать шляпы". Она позвала хозяина, и мы договорились, что я могу жить в комнате под крышей и взамен убираться во всем доме. Там я жил, и там был мой магазин шляп…
На мой первый показ пришел только один редактор моды — Вирджиния Поуп из The Times. У нее было правило — самой отсматривать всех молодых дизайнеров. А на следующий день в газете появилась небольшая заметка о дизайнере William J. Да, я не использовал свою настоящую фамилию, чтобы не компрометировать и не унижать семью. Они были очень скромными людьми.
<...> Джон Фейрчайлд позвал меня к себе писать колонки. Он только вернулся из Парижа и запускал газету Women’s Wear Daily в Нью-Йорке. Джон знал, что я очень дружен с дамами — владелицами модного дома Chez Ninon, и мечтал получить от меня сплетни о клиентках дома, среди которых были все Вандербильды, Асторы. Плюс Джеки Кеннеди. Правда, Джон не учел одного: в Chez Ninon клиентов было не принято обсуждать. Частное есть частное.
Ни одной моей статьи так и не напечатали. В этом был весь Джон. Помню, он говорил мне: "Пиши обо всем, что видишь". Ему все казалось интересным, пока я не написал колонку о Курреже. Когда я увидел его первое шоу, я подумал: "Ну вот же оно!" Джон убил статью. Он сказал: "Нет, нет, Сен-Лоран — единственный и неповторимый". У меня лопнуло терпение, и я ушел.
Ушел в The Chicago Tribune, к Элеанор Нэнгл. Она там работала с 1920-х. Восхитительная женщина. Лучшая из лучших… Там я познакомился с фотографом Дэвидом Монтгомери. Он и подарил мне мою первую серьезную камеру Olympus Pen-D Half-Frame.
С этой камерой я проводил свои лучшие времена. Я мог снимать всех, кто мне нравился. Ко мне пришло осознание: ты ничего не знаешь о моде, пока не снимал подиумы и улицу. Только на улице можно увидеть, как люди интерпретируют то, что создают и продают дизайнеры. Я понял: улица — это недостающий ингредиент.
Улицу снимали с того момента, как появился фотоаппарат. Но, как правило, речь шла о респектабельных дамах, широко известных в аристократических кругах. Их снимали для альбомов модных домов, чтобы использовать фотографии для будущих эскизов и заказов. Vogue и Harper’s Bazaar размещали фотографии красиво одетых знаменитостей на своих страницах светской хроники. Мне же совершенно все равно, кого я снимаю. На первом месте только одежда.
Улицу снимали с того момента, как появился фотоаппарат. Но, как правило, речь шла о респектабельных дамах, широко известных в аристократических кругах. Мне же совершенно все равно, кого я снимаю. На первом месте только одежда.
<...> Как-то я увидел женщину в потрясающем пальто. Одновременно очень простом и изысканном. Мне очень понравилась линия плеча. Я снимал и снимал ее, пока она переходила улицу. Люди оборачивались на нее. И только потом до меня дошло: это же была Грета Гарбо. Я показал эту фотографию своей коллеге. Она позвонила нашему главному редактору Артуру Гелбу. Артур попросил меня показать другие мои сокровища. Оказалось, что у меня есть фотографии знаменитостей, а я даже не подозревал, кто они. Я ведь не смотрю телевизор.
<...> Больше всего я люблю уличную моду за то, что она дает ответы на многие вопросы, которые остаются после шоу. Информация для читателей, которую они могут визуализировать.
Я каждый день выхожу на улицы. Когда мне становится грустно в офисе, я выхожу. И пока я на улицах и смотрю на людей, мне лучше. Но я никогда не вынашиваю никаких четких планов. Пусть улица говорит со мной…»
Фото: First Thought Films
Ванесса Фридман, The New York Times:
«Билл Каннингэм начинал как репортер, и в конечном счете его фотографии всегда оставались репортажными — без фильтров, без фотошопа и без постановки.
Он первым понял, насколько важно наблюдать за тем, что люди надевают в повседневной жизни. Он объяснил, что одежда — отражение личности, культуры, а также способ общения, который понятен и доступен всем. А значит, это важно для летописи жизни. До того как появились Скотт Шуман, Томми Тон или Фил О, был Билл, он крутил педали своего велосипеда и делал репортажи о том, что видел: о неординарном, вездесущем, но в первую очередь о честном».
Кэти Хорин, критик моды
«Взрослых женщин он называет детьми, близкий круг своих молодых друзей — маффинами или булочками. Билл Каннингэм — привычное явление улиц Нью-Йорка последних 50 лет, впрочем, Париж и Лондон также неплохо знают его. Но сам он неуловимый, тень с фотоаппаратом, которая до сих пор волнуется, не попадет ли она в ловушку к богатеям».
Анна Винтур, главный редактор американского Vogue
«Не знаю, сколько раз он фотографировал меня. Но все мы одеваемся для Билла. Все чувствуют, что он единственный, кому действительно есть дело до того, как ты одет. Не знаю, понравятся ли эти слова Биллу. Но он всегда выбирает лестные кадры. Тщательно отбирает фотографии, чтобы вы выглядели лучшим образом. Он невероятно обаятельный человек».
...
Сам Билл называл героинь своих фотографий райскими птицами, за которыми он охотился на улицах Нью-Йорка. Почти всю свою жизнь.
Билл Каннингэм 13.03.1929 — 25.06.2016