Таким образом, военный союз Запада превращается в политическую бюрократию с консистенцией вареной капусты, которую я могу "уконсультировать" до состояния полного бессилия. Больше никаких нападений на сербов против нашей воли — мы скажем "нет" и обрушим консенсус. Я прочитал в The New York Times, что мои друзья Джордж и Колин согласились на этот триумф российской дипломатии несмотря на протесты "ястреба" Рамсфельда. (Почему Джордж не закроет эту газету? Я бы сделал это немедленно: обнародование внутренних разногласий вдохновляет оппозицию.)
Теперь я позволю НАТО принять страны Балтии. Я сделаю вид, что это не нравится моим генералам (хм, возможно, сообщение о возражениях Рамсфельда было просто удачным ходом), так что моя позиция укрепит мое негласное право вето. Разумеется, остальные 19 стран не нуждаются в моем одобрении, но эти западные идиоты, на мое счастье, об этом не догадываются.
 |
Стратегическая сделка, которую я обговорил с Бушем раньше, в Шанхае, выглядела так: Джордж уменьшит число своих ракет до того количества, которое мы можем себе позволить, не нарушая паритет, а я в ответ на это позволю ему отменить договор по ПРО, чтобы он мог испытать в урезанном виде систему противоракетной обороны.
Но на его ранчо в Техасе, с улыбкой поглощая всю эту странную еду, я заставил Соединенные Штаты сократить ракетные войска до уровня ниже 2 тыс. и при этом не уступил американцам ни пяди по вопросу о ПРО. Я винил во всем своих генералов, что было дезинформацией. Но как мог Колин публично пожаловаться? Разве я не разрешил американцам летать через Россию в Узбекистан, где мы ведем общую войну против террора?
Ах, эта война. Мир теперь прощает мне зачистки чеченцев, потому что все мусульмане — террористы. А разве я не одержал еще одну личную победу, отправив своих людей в Кабул сразу после того, как он был сдан, опередив американцев и англичан? Россияне, видевшие наше возвращение по телевизору, теперь полагают, что мы в конце концов выиграли нашу собственную войну в Афганистане (с небольшой американской помощью в самом конце).
Но Джорджу лучше не заходить со своей антитеррористической деятельностью слишком далеко и не нападать на примаковского друга в Багдаде. Ирак должен нам $8 млрд за поставленное оружие, и мы никогда не увидим этих денег, если Саддам будет отстранен от власти. Сейчас он платит нам за новое оружие из денег, полученных от контрабанды нефти. А если он нашими ракетами топит американские военные корабли, так я тут не виноват.
Нефть — вот ключ к моим успехам в экономике. После саудовцев мы самый большой производитель нефти и газа, и мы никогда не входили в состав ОПЕК. Джордж был так счастлив, когда мы качали нефть, покончив с монополией и снизив цены. Осеннее снижение цен на нефть было равноценно огромному снижению налогов, что помогло США выбраться из рецессии.
Но теперь я заключил соглашение с ОПЕК о сокращении нашего производства на символические 150 тыс. баррелей, и мы готовы снизить наше производство еще сильнее, чтобы помочь нашим арабским друзьям поднять мировые цены. Как нас учат капиталисты, прости, Джордж, но бизнес есть бизнес.
Я почувствовал, что смогу сделать это, не нарушив возникшее между мной и Джорджем личное доверие. На саммите в Кроуфорде он немного досадовал на то, что я продаю ядерные материалы Ирану, и хотел, чтобы мы перестали посылать самых лучших и самых голодных российских ученых помогать иранцам в создании своей бомбы и своих многоступенчатых ракет. Я выразил ему сочувствие, но зачем же переставать? Аятоллы платят наличными, а если Иран и Ирак (и Израиль) хотят воевать, пусть они делают это на равных.
Поза борца с терроризмом неуязвима. Я разгромил своих критиков в СМИ. Я нейтрализовал НАТО. О том, что я уничтожил Грозный, все забыли. Я даю России процветание, вооружая врагов Америки и сговариваясь о ценах с нефтяным картелем.
Может, мой друг Джордж чуть-чуть опережает меня в национальных рейтингах наших стран, но он лишен того преимущества, которое есть у меня: он не пожизненный президент.
The New York Times
Нью-Йорк, США
Аргентинский хаос и "русское чудо"
Опыт Аргентины и России в экономике представляет поучительный парадокс... В отличие от стратегии Аргентины, которая считалась разумной, экономический выбор России казался безумным и игнорировал все запреты МВФ... Обнаружив, в отличие от западных экспертов, нехватку наличности, российские власти приняли меры для восстановления национальной экономики на основе девальвации, контроля обменного курса и налоговых и государственных реформ, к которым новое правительство сумело внушить доверие. Эксплуатация ренты, приведшая к значительному разграблению природных богатств... должна была уступить место реальной динамике экономического роста. Это пари, немыслимое с западной точки зрения, смогло своим прагматизмом мобилизовать человеческие ресурсы на всей территории страны.
Многочисленные... экономисты призывали Россию образумиться и позволить руководить собой извне... Подобные шаги в экономике на фоне акций в Чечне были экономически и политически некорректными. Мировое общественное мнение рассматривало их как признаки мазохистской агонии страны... МВФ предрекал гиперинфляцию и рецессию (минус 7% ВНП в 1999 году)...
Чудесным образом периода отверженности России оказалось достаточно, чтобы изменить жизнь всего народа и вселить в него надежду: 20% роста российского ВНП за три года и вновь обретенное место на мировой политической арене. Теперь можно понять российского президента, который последовательно отказывается от советников и советов МВФ и готов даже с опережением выплатить этой организации долги, чтобы средства могли быть направлены в те страны, которые больше в них нуждаются... Скажем, в Аргентину.
La Tribune
Париж, Франция