В Варшаве завтра откроется двухдневный саммит НАТО, одной из ключевых тем которого станет "парирование угроз евроатлантической безопасности со стороны России" и будущее отношений с Москвой. Накануне встречи на высшем уровне постпред РФ при НАТО АЛЕКСАНДР ГРУШКО рассказал корреспонденту "Ъ" ПАВЛУ ТАРАСЕНКО, почему, несмотря на некоторое смягчение риторики, альянс продолжает укреплять свои восточные рубежи, а также какой может быть ответная реакция России.
Фото: РИА Новости
"Мы сделаем все, чтобы баланс сил в регионе не был нарушен"
— Глава МИД Франции Жан-Марк Эро на прошлой неделе пообещал работать над тем, чтобы саммит не обострил конфронтацию с Россией. Ваш прогноз, какими будут последствия встречи в Варшаве?
— Прогнозы — дело неблагодарное. Но думаю, что каких-то качественно новых решений в Варшаве ждать не стоит. Прежде всего я имею в виду философию подхода альянса к отношениям с Россией. На сегодня она зиждется на двух столпах. Первое — необходимость "крепить оборону", чтобы сдерживать Россию. Второе — поддержание каналов для политического диалога.
— И в чем проявляется это сдерживание?
— На саммите окончательно утвердят композицию сил НАТО в том виде, в котором она обсуждалась на июньской встрече министров обороны стран альянса. Речь идет о развертывании на ротационной основе четырех батальонов — в Польше и трех странах Балтии. Видимо, НАТО будет продолжать делать акцент на повышенную частоту учений вдоль наших границ. Будут усовершенствованы системы командования и управления: сейчас завершается создание шести штабных ячеек в странах Восточной Европы. Продолжится реализация планов по созданию европейского сегмента глобальной ПРО США: недавно был открыт объект в Румынии, где размещены ракеты-перехватчики, а в 2018 году должно быть завершено строительство еще одного объекта в Польше.
— В ближайших планах альянса — усиление военно-морской группировки в Черноморском регионе. Какими могут быть ответные меры Москвы?
— Они вполне понятны. Мы сделаем все, чтобы баланс сил в регионе не был нарушен. Это касается воздушного компонента, морского, всех других средств, которые будут необходимы. Но мы всегда выступали за то, чтобы Черное море оставалось регионом сотрудничества. Сейчас нас больше всего тревожит присутствие там внерегиональных сил — прежде всего военно-морских сил США, которые теперь регулярно заходят в Черное море. Если говорить о таких кораблях, как эсминец Donald Cook, то они не только несут несколько десятков высокоточных крылатых ракет Tomahawk, но и оснащены системами противоракетной обороны Aegis. Об опасности приближения таких кораблей к российским берегам мы неоднократно предупреждали США. Это дестабилизирующие шаги, которые не только наносят ущерб региональной безопасности, но и подрывают стратегическую стабильность.
— А насколько Москву беспокоят учения НАТО?
— Конечно, беспокоят.
"Мы не можем себе позволить в нынешних условиях иметь трехмиллионную армию"
— В свою очередь, руководство альянса не устает бить тревогу по поводу российских учений — в особенности внезапных. Успокоите НАТО?
— Действительно, в последнее время представители НАТО много жалуются на наши внезапные проверки. Но они осуществляются в полном соответствии с обязательствами, которые мы взяли на себя в рамках международных документов. Более того, мы действуем прозрачно — в добровольном порядке информируем, в том числе по системе связи ОБСЕ, о проведении таких внеплановых учений.
Но я бы выделил другое. У каждого государства есть свои формы организации военной деятельности. Для нас проверки, сопряженные с переброской большого количества личного состава и техники,— это наиболее эффективный способ обеспечения обороноспособности. Скажем, есть такой показатель, как число военнослужащих на километр границы. По этому показателю Россия находится на 42-м месте в мире. Мы не можем себе позволить в нынешних условиях иметь трехмиллионную армию, которая должна прикрывать все стратегические направления. Поэтому для нас мобильность, оперативность развертывания войск — оптимальная форма организации военного дела, в том числе и учебного процесса. Убежден, что натовские военные прекрасно это понимают. Да и любой политик, глядя на карту, осознает, что иного нам не дано, если мы хотим быть состоятельной в военном отношении страной. Поэтому такие учения мы будем продолжать.
Главное в том, что все эти маневры осуществляются на территории России. А вот когда мы говорим об учениях НАТО, речь идет о переброске в ту или иную страну большого числа иностранных военных. Сам факт того, что сегодня многие страны добиваются присутствия иностранных сил на своей территории,— свидетельство кризиса европейской безопасности. Ведь в течение многих лет лучшим способом ее обеспечения в зоне Центральной Европы считался вывод чужих сил со своей территории.
— К чему такая политика НАТО, по вашему мнению, может привести?
— Шаги, которые альянс предпринимает на восточном направлении, однозначно ухудшают ситуацию. По сути, речь идет о том, чтобы, используя военные средства (например, ротацию военнослужащих и масштабные учения), постараться создать на континенте новые разделительные линии, помешать осуществлению проекта Большой Европы и усилить зависимость европейских стран от США.
Что же касается России, то нам предлагают конфронтационную повестку дня, в которой мы совершенно не заинтересованы. В НАТО должны понимать: с военной точки зрения все эти меры будут иметь только обратный эффект. Потому что всем здравомыслящим людям (тем более военным) очевидно, что с нашей стороны обязательно будет военно-технический ответ. Мы предпримем все необходимое, чтобы надежно обеспечить нашу обороноспособность. Поэтому те страны, которые объявили себя "прифронтовыми", видимо, скоро поймут: усилия, которые якобы были направлены на повышение их безопасности, на самом деле эту безопасность подрывают. НАТО вынуждает нас рассматривать эти страны как территории, где могут быть сосредоточены существенные военные потенциалы, создающие для России риски и опасности.
— Однако генсек НАТО Йенс Столтенберг неоднократно повторял, что речь идет о реакции на политику России и сейчас мяч на стороне Москвы. Что руководство альянса ждет от нее?
— Если следовать натовским заявлениям последнего времени, то все привязывается к ситуации на Украине. Прежде всего речь идет о выполнении минских договоренностей. Но эта позиция не лишена лукавства. Почему-то выполнения плана урегулирования требуют от России, которая не является его стороной. При этом нет признаков того, что НАТО серьезно работает с Киевом, который на сегодняшний день заблокировал выполнение политических пунктов минских обязательств, прежде всего связанных с принятием законов об амнистии и об особом статусе Донбасса, внесением соответствующих изменений в конституцию, а также (это ключевое и фундаментальное обязательство Киева) с поддержанием прямого диалога с властями Луганска и Донецка.
— Конфликт на востоке Украины продолжается уже более двух лет. За это время риторика НАТО вообще не изменилась?
— Направленность заявлений не меняется, но тональность корректируется. Но сегодня нас беспокоит и другое: политический курс, который был избран НАТО под предлогом украинского кризиса, теперь обрел форму военного планирования, и это очень опасно. НАТО надо будет все время объяснять обществу, зачем альянс тратит такие ресурсы на парирование угрозы с востока.
Альянс некомфортно чувствует себя в новой среде безопасности. НАТО создавалось для отражения угрозы с востока, и поэтому сейчас искусственно придумывает себе большого врага и борется с ним.
"Сегодня мы не рассматриваем НАТО как партнера в решении проблем"
— С первым упомянутым вами "столпом" — сдерживанием России — все понятно. А что со вторым — диалогом? Готовитесь ли вы к очередному заседанию Совета Россия--НАТО? Какие вопросы считаете приоритетными?
— Заседание СРН находится в стадии подготовки. На прошлом заседании 20 апреля мы обсудили весь спектр вопросов, влияющих на состояние европейской безопасности. Конечно, эти вопросы останутся в центре внимания. Но, по сути, сегодня у нас нет никакой позитивной повестки дня: НАТО прекратило все практическое сотрудничество с нами. И это существенно ослабляет такой формат, как Совет Россия--НАТО.
По этой причине мы сегодня не рассматриваем НАТО как партнера в решении проблем, которые в одинаковой степени затрагивают нас и европейцев. Поэтому сотрудничество в деле урегулирования кризисных ситуаций, противодействия общим вызовам осуществляется в иных форматах, включая нормандский и Международную группу поддержки Сирии. При этом мы видим, что практические интересы в области безопасности берут верх и европейские страны понимают: без сотрудничества с Россией решить ключевые проблемы в этой сфере не удастся.
— В последнее время участились случаи опасных сближений между кораблями и самолетами России и НАТО. Хотя пока обходится без происшествий, не пора ли разработать дополнительные меры доверия?
— У нас есть солидная база двусторонних соглашений со странами НАТО (о предотвращении непреднамеренных инцидентов военного характера.— "Ъ"). В качестве основы для предотвращения инцидентов этого вполне достаточно. Что касается конкретных сближений (самолетов и кораблей.— "Ъ"), которые происходили в последнее время, то именно Россия на переговорах с США сформулировала предложения, которые уточняют некоторые положения двустороннего соглашения 1972 года о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним. Поэтому мяч на стороне американцев.
— А какие уточнения Россия предлагала?
— Не буду вдаваться в подробности, потому что диалог идет по линии военных. Речь идет о минимально разрешенных дистанциях сближения между кораблями и воздушными судами, о частотах, на которых надо выходить на связь, и так далее.