Фарсовый гиньоль Брюно Дюмона «В тихом омуте» способен удивить поклонников известного французского режиссера. Заинтригован, но не слишком удивлен АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Фото: Photo R. Arpajou © 3B
На первый взгляд кажется, что Дюмон резко меняет палитру: его фирменная мрачность освещается искрами юмора, преимущественно черного, но не только. На берегу бухты Сен-Мишель с ее зыбучими песками, мистическими приливами и отливами собирается в своем летнем доме буржуазно-декадентская семья ван Петегемов. Контрастом им выступает семейка приморских аборигенов Брюфоров, промышляющих сбором мидий и переправой дачников во время прилива. Дачники оказываются экзальтированными придурками и вырожденцами: актеры Фабрис Лукини и Валерия Бруни-Тедески не жалеют сатирических красок, а Жюльетт Бинош вообще отрывается по полной программе, делая из своей героини ходячую карикатуру Она то распевает арии, то ходит с синяками и перебитой челюстью, явно получая удовольствие от такого хулиганства.
Что касается представителей «народа», этих звероподобных каннибалов влечет к правящему классу запах крови и вкус мяса, но также неосознаваемый сексуальный зов. Каннибальский сынок заводит роман с тинейджером буржуазных кровей, чей пол столь же зыбок, как море между приливом и отливом. А параллельно этому лирическому макабру разыгрывается настоящая клоунада: пара полицейских ищет преступников, хотя всем очевидно, кто и где они. Эта убойная парочка (толстяк скатывается с дюны как колобок, партнер тащит его обратно) пришла не откуда-нибудь, а прямиком из слэпстика — немой комической кинокартины.
Тяготение Дюмона к первородным жанрам кинематографа проявилось еще раньше — в неожиданно снятом им два года назад комедийно-детективном минисериале «Малыш Кенкен». По существу, «В тихом омуте» — костюмированная ретро-версия этого сериала. Любопытно наблюдать, как Дюмон остается верен своим художественным принципам, даже когда сам их бесстыдно топчет: тут ему соперник только один — Ларс фон Триер.
Вот, к примеру. Дюмон — один из радикальнейших режиссеров-авторов — долгое время обходился без профессиональных актеров. Героя его раннего фильма «Человечность» — полицейского не от мира сего, берущего на себя вину за грехи человечества, играл вчерашний военнослужащий Эмманюэль Шотт, а героиню — фабричная девчонка Северин Каньель (только потом ставшая актрисой), и это не помешало им, а вовсе не их прославленным конкурентам, сорвать актерские награды Каннского фестиваля 1999 года. Если Дюмон и прибегал к услугам артистов-профи, то никак не статусных. Например, в картине «29 пальм», у него играла Катя Голубева — «незаконная комета в кругу расчисленных светил».
Одной из причин незвездного кастинга можно считать то, что Дюмон требует от своих исполнителей полной отдачи и откровенности — вплоть до шоковых сексуальных сцен. Другая причина в том, что действие большинства его фильмов разыгрывается на севере Франции, чаще всего — в его родном департаменте Нор—Па-де-Кале, чей «гений места» вдохновил и «Жизнь Иисуса», и «Человечность», и «Фландрию». Еще недавно Дюмон утверждал, что не может себе позволить взять исполнителей, проживающих даже за пятьдесят километров от места съемок, потому что у них «не тот акцент».
Кадр из фильма «В тихом омуте»
Фильм «Камилла Клодель, 1915» стал для режиссера поворотным. Не только потому, что он впервые осваивает юг Франции — Прованс, не только потому, что это его первый «костюмный» кинопроект, но и потому, что он снимает в главной роли Жюльетт Бинош. Хоть звезда и начинала карьеру у Годара и Каракса, хоть и снималась у Малля и Кесьлевского, постепенно превратилась в одну из самых заштампованных французских актрис. Ее появление в трагической роли скульпторши Камиллы Клодель стало началом возвращения актрисы в сферу авторского кино. Что не мешает ей, как мы только что увидели, включать у того же Дюмона совсем другой режим — комиковать, кривляться и ни в чем себе не отказывать. Жаль, что она не подходит по возрасту на роль Жанны д’Арк: ведь Дюмон задумал кино об иконе французского патриотизма. В этом проекте он намерен смешать профессионалов и местных натурщиков из Нор—Па-де-Кале и заставить их петь и плясать: ведь задумано не что иное, как мюзикл. Ждем с нетерпением. И подпевать будем, а глядишь, и посмеемся вволю.