Вчера Госдума должна была в третьем чтении рассмотреть законопроект, меняющий порядок взимания единого социального налога. Но не рассмотрела, несмотря на то что на закрытое совещание в Госдуму приехали вице-премьер Алексей Кудрин и министр экономического развития Герман Греф. Убедить депутатов пойти на незначительное снижение ставки налога — всего на 0,2% — им пока так и не удалось. Почему этого не произошло, корреспонденту Ъ ГАЛИНЕ Ъ-ЛЯПУНОВОЙ рассказал руководитель экспертного совета Госдумы по совершенствованию налогового законодательства АНДРЕЙ МАКАРОВ.
— Почему не удалось договориться?
— Есть два самостоятельных вопроса. Первый возник в связи с тем, что в условиях, когда ставка налога на прибыль снижена до 24%, а ставка единого социального налога осталась 35,6%, люди могут использовать сложившуюся ситуацию, по существу выплачивая зарплаты через прибыль.— Что предлагает Минфин?
— Отменить норму о том, что все выплаты из чистой прибыли не облагаются единым социальным налогом. При этом Сергей Шаталов (первый замминистра финансов.— Ъ) говорит: "Я понимаю, это незаконно. А раз незаконно, то давайте это компенсировать, например, чуть-чуть снизив ставку налога (правительство предлагает снизить ставку единого социального налога на 0,2%.— Ъ)". Второй аргумент Минфина — таким образом просто перекрывается схема ухода от соцналога. Господин Шаталов считает, что попытка налогоплательщика заплатить меньше налогов — преступление, а я считаю, что желание налогоплательщика платить минимально возможные в рамках закона налоги — нормальное и абсолютно законное желание. И этой позиции, замечу, придерживается весь мир.
— А насколько реально, что предприятия начнут платить зарплаты из чистой прибыли?
— Для крупных компаний это не вариант. Если они начинают платить зарплаты через прибыль, они снижают стоимость своих акций. И потери у них будут намного больше, чем возможный выигрыш. Мелкие предприятия вообще облагаются в специальном порядке, и их это не касается. Средние предприятия пользуются регрессивной шкалой единого социального налога. И за счет этого экономят. По данным МНС, эффективная ставка единого социального налога с учетом регрессии не превышает сейчас 18-21%. При этом налог на прибыль с 1 января 2002 года будет 24%, а с учетом региональной льготы — 20%. Получается, что для налогоплательщика нет никакой разницы, какой налог платить. Более того, если предприятие, пытаясь сэкономить на выплатах в Пенсионный фонд, все-таки начинает платить зарплату своим сотрудникам через прибыль, оно уменьшает свои шансы на применение регрессивной шкалы по единому социальному налогу и само себе увеличивает эффективную ставку налога. Самое смешное, что есть предельно простой способ избежать рисков, можно сделать так, чтобы Минфин победил эти схемы.
— Каким образом?
— Нужно дать доступ к регрессивной шкале всем. И тогда людям не надо будет химичить.
— Это единственная проблема?
— К сожалению, нет. Вторая проблема возникла тогда, когда по настоянию Пенсионного фонда была принята на первый взгляд техническая поправка, связанная с введением ежемесячной сверки начисленного и уплаченного страхового взноса в Пенсионный фонд. Напомню, когда пенсионная реформа только начиналась, мы столкнулись с задачей — как соотнести страховой взнос в Пенсионный фонд и налоговые платежи, ведь налог — это индивидуальный безвозмездный платеж, а пенсионный взнос — индивидуальный возмездный платеж. Мы предложили ввести систему налогового вычета: платится взнос и на эту сумму делается вычет из единого соцналога. Но закон должны писать люди, которые как минимум платили налоги или хотя бы их собирали. По-видимому, те, кто вносит в Думу предложения, не делали ни того, ни другого.
— Что же произошло?
— Появилась бредовая идея — а что если люди взнос не заплатят, а вычет применят? Мы попытались всех успокоить и предложили делать ежеквартальную сверку. Но Пенсионному фонду почему-то захотелось проводить сверку ежемесячно. В результате родилась поправка, принятие которой привело к тому, что теперь законно применить вычет по единому социальному налогу нельзя.
— Каковы возможные последствия?
— В ситуации, когда налогоплательщик не может применить вычет, у него либо увеличивается налоговая нагрузка на фонд заработной платы в пределах от 14 до 50%, либо если он все-таки применяет вычет, то автоматически становится нарушителем закона. Мы обратились к представителям МНС. Они сказали, что, хотя формально увеличение налоговой нагрузки действительно происходит, налоговики готовы закрыть на это глаза и не наказывать налогоплательщиков. То есть по существу нам предложили жить по понятиям, а не по законно установленным правилам. Правда, наш налогоплательщик к этому привык. Он решит эту проблему — либо договорится с налоговой, либо уйдет в "черную". Но ведь есть еще иностранные инвесторы. И они, к сожалению, привыкли жить по закону. В результате для иностранцев эта система изначально становится неприемлемой. Когда мы обсуждали эту проблему с представителями Минфина, они соглашались с тем, что такую поправку принимать нельзя. Но при этом говорили, что спорить с Михаилом Зурабовым (председатель Пенсионного фонда.— Ъ) они не могут. Во время совещания к Герману Грефу подошли депутаты и рассказали ему о возникшей проблеме. Греф подозвал к себе Шаталова, Моторина (замминистра финансов.— Ъ) и Иванеева (руководитель налогового департамента Минфина.— Ъ) и спросил, в чем проблема. Но рядом стоял представитель Пенсионного фонда, и Минфин сказал, что никакой проблемы нет. На мой взгляд, это означает только то, что у людей нет совести. Они просто цепляются за свое кресло и боятся сказать своему руководству правду о том, что на самом деле происходит. И в этом главная проблема налоговой реформы.