Теперь уже не остается сомнений: мятеж в Турции провалился, но переворот — произошел
Восторг после победы: толпа вышла на митинг, чтобы продемонстрировать поддержку власти
Фото: AP
Когда похожая ситуация возникла в 1991 году в России, она растянулась во времени. И потому было мало вопросов и много счастливых иллюзий. Роднит ситуации, впрочем, только одно — неудавшийся путч. В Турции сразу стал понятен результат. Неизвестны лишь последствия и предпосылки, от которых последствия, собственно, и зависят.
В Израиле гадают об этом, как везде. Хотя нет, гораздо внимательнее, чем везде, и особенно пристально приглядываются к происходящему. Не только потому, что это совсем рядом. Но и потому, что от того, какой станет новая Турция (в том, что она уже другая, сомнений нет), зависит слишком много в ближневосточном регионе, где и так все держится на живой нитке, где любая перемена может вызвать эффект домино.
Пьяная ночь
Интересно было наблюдать за реакцией публики онлайн по ходу событий — благо социальные сети дают такую возможность. Думаю, в эту ночь Шаббата среди тех, кто его не соблюдает (соблюдающие ни компьютеры, ни телевизоры не включают), было выпито в русском Израиле много больше обычного. Когда начиналось, то и дело натыкался в ленте Facebook на обещание вот сейчас же на радостях напиться. Через пару часов, когда чаша весов перевесила в другую сторону, настроение резко сменилось: пили уже по инерции — от досады.
В Израиле Эрдогана не любят. Это не мое впечатление от собственной френд-ленты в ФБ, а данные социологических опросов на момент заключения соглашения об урегулировании взаимоотношений между странами месяц назад. 76 процентов еврейского населения страны не одобряли примирение с коварным соседом после 6 лет инициированной им вражды.
Выражали недовольство не только улица, но и влиятельные члены правительства. Министр обороны Авигдор Либерман первым заявил, что при утверждении соглашения в "узком кабинете" по вопросам безопасности будет голосовать против. Что неудивительно: еще в бытность свою министром иностранных дел он резко возражал против попыток пойти на уступки Эрдогану ради стратегических интересов. Утверждал, что с этим исламистом и антисемитом не следует иметь дело — от него можно ждать любых сюрпризов. К Либерману присоединились министр образования Нафтали Беннетт и министр юстиции Аелет Шакед. Но они оказались в меньшинстве — и соглашение прошло.
И вот не прошло и месяца, как первый сюрприз случился. Имеется в виду не собственно путч (свержение Эрдогана мало кого в Израиле опечалило бы), а то, что за ним последовало и еще с очевидной неизбежностью последует. Хотя и сам этот нелепый путч вызывает после первого недоумения вполне понятные подозрения: и конспирологические — в том, что был он всего лишь инсценировкой, и логические — что ловушкой.
А был ли путч?
Это первый вопрос, который возникает, если исключить самое простое и первым пришедшее на ум объяснение — что мятежные турецкие генералы оказались неумехами и лохами. В самом деле, любому же гражданскому шпаку известно, что так военные перевороты не делаются.
Конечно, не нам бы, пережившим август 1991-го в России, это говорить. Однако и там, при деморализованной армии, растерянной власти и распоясавшемся народе, все, по крайней мере, начиналось профессиональнее: смещаемый президент был надежно заперт в Форосе и лишен связи, независимые радиостанции заткнули, по телевизору — танец маленьких лебедей, в типографиях — патрули. Грамотно.
А здесь — все не так. Хваленая турецкая армия, с 64-летним стажем в НАТО, гарант европейского пути страны, с поколениями опыта мятежей — и ничего похожего. Как, например, можно было объявлять о перевороте до того, как нейтрализовали президента, с чего, собственно, и следовало начинать? Сначала перескачи — потом кажи "гоп". Кто тянул за язык? Или предупреждали кого? Не Эрдогана ли? Отсюда и подозрения в спектакле. Потому что, повторюсь, альтернативное предположение — что сами эти генералы никто, зря носили погоны и получали большие зарплаты.
Я поговорил об этом с человеком, о котором в Израиле (и не только) известно, что он точно знает, как делаются военные перевороты. Это был его бизнес. Предотвращал, консультировал, тренировал, а по недоказанным подозрениям — и устраивал. Во всяком случае, мне он рассказывал, что ЦРУ пыталось нанять его для организации смещения панамского диктатора Мануэля Норьеги, а когда он, почувствовав подвох, соскочил с заказа — устроило охоту уже на него самого.
Речь об отставном подполковнике спецназа Яире Кляйне ("Огонек" рассказывал о нем, когда его закрыли в России на три года в КПЗ по просьбе Колумбии), который прочел мне целую лекцию по технологии переворотов. Есть набор элементарных шагов, без которых вооруженный мятеж невозможен, и ни один из них не был должным образом произведен в Турции, хотя любому капитану спецназа они известны, не говоря уже о генералах. Мое предположение об их полном непрофессионализме он отмел напрочь.
— Турки хорошие вояки, одни из лучших,— сказал Кляйн.— Они все знают и многое умеют. Их подставили, этот переворот — фальшивка.
Есть и другой взгляд, тоже весьма профессиональный. Эли Шакед, 8 лет представлявший Израиль в Турции — сначала генконсулом в Стамбуле, затем послом, видел своими глазами, как турецкие военные умеют устраивать перевороты.
— Мы просто проснулись утром,— рассказывал он мне про путч 1980 года,— и услышали обращение армейского командования о запрете до особого распоряжения покидать дома. Никто не пошел на работу, детей не отправили в школу. Ни одного выстрела. Никаких беспорядков. К тому времени все руководство страны, включая премьер-министра, лидеров крупнейших партий, уже было арестовано. Вышли — и началась другая жизнь.
В тот раз армия убрала вполне светскую власть, но не вполне состоятельную: в стране царила анархия, непрерывные политические разборки, невиданных размеров коррупция, забастовки, инфляция, экономика чахла, росла преступность, дефицит продуктов, не было даже сигарет. Армия сместила это беспомощное правительство, запретила все партии. Навела порядок, обеспечила проведение выборов. А потом передала страну новой гражданской власти — и вернулась к своим прямым обязанностям. Все!
Сейчас, считает отставной дипломат, ситуация и в обществе, и во власти, и в армии — после нескольких чисток, проведенных в ней Эрдоганом,— другая. Нынешний турецкий лидер, напоминает мой собеседник, вырос в одном из беднейших и крупнейших районов Стамбула. В нем традиционно оседают выходцы из деревень. Переселившись в город, они остаются деревенскими: общинный уклад, нищета, женщины в хиджабах, мальчики в медресе, по пятницам переполнены мечети. Это и есть электорат Эрдогана. Он знает их, умеет с ними разговаривать, он сам — один из них, несмотря на то что разбогател и поднялся на самый верх, и тем более что разбогател и поднялся. Вывести их на улицы для защиты своего султана, своего ислама, по призыву своих имамов — не представляло особого труда.
Эли, словом, не верит, что захлебнувшийся на вдохе путч был спектаклем, срежиссированным Эрдоганом. Но в то, что он мог воспользоваться ошибками военных,— верит. А в том, что сполна пожнет плоды своей победы,— не сомневается.
Как истину следует всегда искать посредине, так и наиболее вероятную версию — между двух крайних. Она такая: султан переворот не организовывал, но о его организации знал. И собирался нанести упреждающий удар — произвести превентивные аресты, как он один раз уже сделал несколько лет назад. Отсюда заранее заготовленные списки подлежащих репрессиям длиной в несколько тысяч, на что ему теперь пеняют из руководства Евросоюза, подозревая в неискренности спонтанной реакции на путч. Конечно, списки были — он готовился.
Дальше понятно: заговорщикам стало известно о намеченной Варфоломеевской ночи. И пришлось выступить раньше времени — тоже на упреждение. До того, как все было подготовлено у них. Вынужденно поспешили. А кто спешит — тот людей насмешит. Вот и насмешили.
Градус ненависти: сторонники Эрдогана избивают солдата, принимавшего участие в перекрытии моста над Босфором во время путча
Фото: AP
1937-й по-турецки
Им самим, правда, не до смеха. Взбешенный победитель, переживший смертельный страх, жаждет крови, и он ее получит. Будут ли казни, еще вопрос, а пытки уже есть — у турок богатая традиция истязаний еще с османских и янычарских времен. Мало не покажется не только арестованным. Вся Турция вступила в эпоху больших репрессий. Это ее 1937 год.
Прозрачный намек на то сделал сам Эрдоган буквально на следующий день после попытки переворота: подверглись аресту 2,7 тысячи судей и прокурорских работников. Первым делом — они, генералов взяли потом. Так начиналась в Советском Союзе эпоха больших репрессий: в 1934-м, после убийства Кирова, произошла замена судов "тройками". Советскому вождю незачем было менять судей — он их фактически отменил, турецкому пришлось произвести массовую замену. Позже Эрдоган сместил всех военных судей и прокуроров. Юридическое поле зачищено. Руки развязаны.
К чьей шее они потянутся в Турции, можно предположить уже сейчас. Султан не просто зачистит густой гребенкой армию, что можно было бы понять и даже отчасти оправдать, поскольку основным поводом к этому явился армейский путч. Но цель его — вовсе не армия. Уже заменены в массовом порядке деканы университетов. Ученым запрещен выезд за границу. Оппозиционных журналистов стали сажать еще несколько лет назад, сейчас процесс лишь усилится многократно. Сомнений нет: под прицелом у Эрдогана вся турецкая интеллигенция.
Зачем?
Есть статистическая причина. На последних выборах он получил 52 процента голосов. Шаткое преимущество. Управлять страной, где почти половина населения тебя не поддерживает, нельзя так, как хочется. Образованные турки составляют ему устойчивую оппозицию. Ее надо извести, низвести или по крайней мере запугать.
Вторая причина — идеологическая. Не случайно Эрдоган с первого своего появления на публике после начала путча назвал организатором мятежа давнего эмигранта Фетхуллаха Гюлена — своего бывшего соратника, а теперь врага — исламского проповедника, основателя фактически нового направления в исламе и главы разветвленной организации.
Весьма сомнительно, что Гюлен имеет прямое отношение к организации путча, тем более такого провального. Сила его не в этом. Одно из ключевых направлений возглавляемой им структуры — создание и финансирование системы школ и университетов по всему миру, от Африки до бывших советских республик, включая Россию и не исключая Турцию. Именно воспитанники этих школ пополняют последние десятилетия турецкую интеллигенцию.
Их множество среди турецких интеллектуалов — не только ученых, проповедников, адвокатов, врачей, инженеров, бизнесменов и юристов, но и офицеров, возможно, и генералов. А поскольку они связаны между собой, помнят, откуда они, кто и как их вырастил (многие из них — выходцы из бедных семей, стипендиаты структур Гюлена), Эрдоган видит в них реальную опасность своей власти.
Это не совсем паранойя: в исламском мире такого рода эволюции — явление распространенное. "Хамас", создавший свое квазигосударство Сектор Газа задолго до ИГ, тоже начинался как благотворительная и образовательная организация. Так же начиналась "Хезболла", фактически властвующая в Ливане. И если Гюлен не "работал" над нынешним путчем, кто даст гарантии, что его последователи не будут трудиться над следующим?
Вот какое поле чистит Эрдоган, готовясь стать полновластным диктатором Турции. Вот для чего ему понадобился свой 1937 год, для которого дурацкий путч дал ему повод и легитимацию.
Вовремя купленные гарантии
Других вариантов нет: диктатором он станет. И за пределами Турции сегодня озабочены больше не ее несчастной судьбой, а тем, как теперь себя вести с этим новым во многих отношениях государством. Самое простое решение, которое просится на ум первым: не иметь с ним дел. Вот уже из НАТО звучат намеки о том, что такая Турция западному блоку не нужна, вот уже из ЕС грозят Эрдогану плохим отношением, если он не уймет свой мстительный раж. Но это все — пустые угрозы. Эрдоган хорошо подготовился к своему новому статусу и вряд ли случайно стал осуществлять переход к нему не раньше, чем обложился внешнеполитическими и внешнеэкономическими "подушками".
Еще пару месяцев назад казалось, что из-за своей заносчивой и бездумной политики он практически в полной изоляции. С Сирией — вражда, с Израилем — ненависть и разрыв отношений, с Ираном — непримиримое соперничество и обмен упреками, с Египтом — прямая конфронтация из-за поддержки Эрдоганом "Хамаса" и "исламских братьев", с ЕС — непрекращающиеся торги с применением шантажа по поводу беженцев и, наконец,— полный разрыв с Россией из-за сбитого самолета. Декларируемый Эрдоганом на старте президентства лозунг "ноль конфликтов с соседями" был осуществлен с точностью до наоборот.
Цель Эрдогана — вовсе не армия. Уже заменены деканы университетов. Ученым запрещен выезд за границу. Журналистов стали сажать еще несколько лет назад. Сомнений нет: под прицелом вся турецкая интеллигенция
И вдруг все стало меняться. Агрессивный до хамства Эрдоган превратился в ласкового котенка. Этапным моментом было примирение с Израилем — явно по инициативе турецкого лидера. Когда тяжелые переговоры близились к концу, Эрдоган, судя по всему, через израильских переговорщиков передал свое стремление урегулировать конфликт с Россией. Говорят, именно этот месседж передал Путину израильский премьер Нетаньяху во время своего последнего визита в Москву. И вряд ли случайно подписание соглашения Турции с Израилем совпало с извинительным письмом Эрдогана к Путину, которое было с готовностью принято — и отношения восстановились.
Если верить словам, то и дело появляющимся в израильской и западной прессе, тут возможна пакетная сделка, "любовь с интересом". Россия якобы будет приглашена к разработкам израильских газовых месторождений на средиземноморском шельфе и примет участие в обеспечении безопасности морских бурильных платформ. А торговля добытым в Израиле газом должна идти через Турцию, когда с севера пойдет из России и "Южный поток". За газом же вполне возможно пойдет сотрудничество в Сирии (недели две назад, кстати, турецкий премьер неожиданно объявил, что Турция заинтересована в урегулировании отношений с Асадом).
Это победы Эрдогана, уже достигнутые и потенциальные, на восточном фронте. Есть и на западном: ключи от ворот, регулирующих поток ближневосточных беженцев в Европу, давно уже лежат в кармане у Эрдогана. С учетом всех этих перспективных вложений ни Европа, ни Россия, ни Израиль, ни США, заинтересованные в урегулировании в Сирии и военных базах НАТО в Турции, не станут ссориться с Эрдоганом из-за его плохого поведения внутри своей страны. В конце концов, и со Сталиным никто не спешил ссориться, хотя знали, что он творит со своим народом.
Одним словом, этот путч турецкий султан выиграл. По крайней мере пока. Эли Шакед, когда я ему представил картину, скептически заметил, что Эрдоган не сможет править своей страной как ему вздумается, поскольку половина населения настроена против него. Но он никогда не жил в стране, где это еще ох как возможно. А я жил...
Цифры
Масштабы реакции
2745 судей
7899 полицейских
6319 военных (из них 118 генералов и 1350 офицеров)
30 губернаторов и 47 глав округов
257 сотрудников аппарата Кабинета министров (в том числе 230 докладчиков, 19 специалистов, 6 консультантов, 2 юридических консультанта)
15 200 сотрудников государственных образовательных учреждений
Также выдвинуты требования об отставке 1577 университетских деканов
Отозваны лицензии у 21 тысячи частных преподавателей