Президент Международной федерации фехтования АЛИШЕР УСМАНОВ в интервью «Матч ТВ» и корреспонденту “Ъ” ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ прокомментировал решение Международного олимпийского комитета (МОК) о допуске сборной России на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро, рассказал о своем отношении к допинговому скандалу с участием российских спортсменов и о том, какие меры, на его взгляд, нужно принять для выхода из кризиса.
Президент Международной федерации фехтования Алишер Усманов
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
— Прокомментируйте, пожалуйста, решение Международного олимпийского комитета о допуске сборной России на Игры в Рио.
— Думаю, это решение является историческим для олимпийского движения. В нем впервые содержатся нормы, которые предписаны как дополнительные, в соответствии с которыми спортсмены одной страны будут допускаться к участию в Олимпийских играх, если необходимость этих мер связана с нарушениями в ее системе допинг-контроля. До этого на Олимпийских играх они не применялись. И я думаю, что это решение для российского спорта должно стать уроком, заставить навести порядок с тем, чтобы будущие поколения отечественных спортсменов, которые абсолютно чисты и являются лидерами мирового спорта, не зависели от тех, кто хочет добиваться побед неправильным путем.
— Была ли у вас уверенность в том, что российских олимпийцев, пусть не всех, но большинство, все-таки допустят до участия в Играх?
— Во-первых, решение МОК нельзя назвать абсолютно положительным. Все в мире относительно. Во-вторых, я ни в чем не был уверен, потому что не знал всю глубину проблемы. Дело в том, что аргументы пока не выносятся на уровень международных федераций. Нас просто уведомляют. К тому же те или иные нарушения процедурно требуют много степеней доказательств. И они не все еще пройдены. Здесь речь идет не об уголовно-процессуальном действии, а о нормах поведения в международных общественных организациях, в данном случае — спортивных. К допингу — нулевая терпимость. У нас есть атлеты, сдавшие положительные пробы, и это — проблема.
— В своем обращении к Томасу Баху вы говорили о том, что несправедливо наказывать чистых спортсменов. Как в этом случае вы можете прокомментировать ситуацию с нашими легкоатлетами?
— Исполком МОК не мог отменить решение арбитражной инстанции (Спортивного арбитражного суда.— “Ъ”). Но однако же мы видим, что те упущения и нарушения, которые были обнаружены в системе допинг-контроля, привели к победе того, что блистательный юрист Томас Бах назвал «индивидуальной справедливостью». И поэтому чистые российские спортсмены в Олимпийских играх будут участвовать. Мало того, они единственные будут проходить дополнительную проверку в присутствии представителей этого самого арбитражного суда. Это делается для того, чтобы завтра никто не смог оспорить участие наших спортсменов в Олимпийских играх.
В то же самое время нам сказано, что по отношению к общему количеству спортсменов, которые должны участвовать от России, презумпция невиновности не работает, так как речь не об уголовном преследовании. А это правило поведения, норма поведения в общественной организации, объединяющей мировые спортивные федерации. В ее рамках сомнения толкуются именно в пользу сомнений. Вот это ключевая точка, где нам стоит искать решение вопросов.
Нам нужно вступать в диалог. Нам нужно изобличать так называемые ошибки, которые сделаны специально для того, чтобы подрывать авторитет российского спорта. При этом нам не нужно огульно все отрицать и повторять: «Нет, это неправда, нет, это не так». Положительные пробы у наших спортсменов были. Значит, есть проблемы.
И еще. Надо рекомендовать всем спортсменам, которые имеют эти положительные пробы, принести извинения — в первую очередь стране, которую они подставили. А во вторую очередь — всему спорту и всему народу российскому. А вот чистые спортсмены должны быть защищены на все сто процентов. Вот я как гражданин России, хотя и являюсь президентом международной федерации, свой долг видел в этом. Поэтому я и написал письмо президенту МОК. И благодарю, что исполком МОК услышал не только мое обращение, а еще обращения различных федераций и всей Ассоциации летних олимпийских видов спорта. И, слава богу, сегодня у нас спортсмены, которые посвятили свою жизнь тому, чтобы добиться успехов во имя своей страны на Олимпийских играх, будут участвовать в них.
— У многих коллег возникло ощущение, что для того, чтобы спасти, условно говоря, человеку жизнь, у него отняли больную ногу. В данном случае отлучили от Олимпиады очевидно больную российскую легкую атлетику, чтобы не отлучать всю сборную. Даже несмотря на то, что в олимпийской команде из 68 легкоатлетов множество спортсменов с кристальной репутацией — таких, например, как Сергей Шубенков и Елена Исинбаева.
— Это не похоже на ампутацию, потому что было сделано арбитражем, а не исполкомом МОК. Исполком МОК по правоспособности не способен отменить действия арбитражного суда. Это разные инстанции. Международная федерация легкой атлетики запретила деятельность нашей федерации из-за допущенных недочетов. Это министр спорта признал, сделав надлежащие выводы и усилив состав нашей легкоатлетической федерации. Другой вопрос — а надо ли было до конца отлучать их от Олимпийских игр? Но этот вопрос — не ко мне.
— А в возглавляемой вами Международной федерации фехтования допинговые случаи есть?
— В международной федерации — минимальное количество. За 20 лет около 18 случаев, то есть меньше одного случая в год. Из них российских — пять.
— А когда был последний?
— Последний — недоказанный. Мы не можем говорить, что он подтвержден анализом. Теперь введен такой термин — «исчезнувшие пробы». Я до сих пор еще не понимаю, о чем идет речь, потому что если исчезла положительная проба, то как она может теперь быть положительной? Мы не понимаем смысла этого выражения.
— Она исчезла в числе тех без малого полутора тысяч, уничтоженных в бывшем ведомстве господина Родченкова?
— Да. Но мы не знаем: она исчезла, подменена? Может быть, они имеют в виду под понятием «исчезла» то, что она была подменена? В данном случае это непринципиально. Принципиально другое — что после этого нужно вскрывать пробу В, а после забрать еще и пробу на ДНК. Потому что конкретные препараты имеют конкретный период распада в организме. Очень много возникает различных вопросов. Но раз они возникают, раз в легкой атлетике это доказано, как они утверждают (и WADA, и наши инстанции подтверждали положительные пробы, и у нас было дисквалифицировано множество спортсменов), значит, есть проблемы. И их надо решать. Сейчас вырабатывается программа преодоления недуга нашего спорта. Ее цель — чтобы условия не позволяли употреблять допинг кому бы то ни было.
— Вы вошли в состав антидопинговой комиссии, которую возглавил почетный член МОК Виталий Смирнов. С решения каких проблем, с вашей точки зрения, должна начать свою работу эта комиссия?
— Я не привык учить других людей, что им надо делать. А тем более такого уважаемого мэтра олимпийского движения, как господин Смирнов. Он знает это лучше нас. Имея огромный, неповторимый опыт, он изложит, наверное, свою программу, а мы всеми силами будем ему помогать в ее реализации. Наша задача — добиться того, чтобы к допингу была нулевая терпимость.
— Каким вам видится комплекс мер по восстановлению доверия к российскому спорту со стороны МОК, национальных олимпийских комитетов, WADA и спортивной общественности?
— На первом этапе должна быть создана независимая структура, которая будет проводить анализы допинг-проб, абсолютно акцептированная WADA. А потом, после завоевания доверия WADA, необходимо восстанавливать полное доверие к тем допинг-пробам, которые будут анализироваться на территории России. Другого пути нет. Нам надо вступать в диалог и совместно с международными спортивными организациями возрождать доверие друг к другу.
— Как пережили период зависания между «да» и «нет» российские олимпийцы-фехтовальщики?
— Нормально. Они выиграли чемпионат Европы, весь состав сборной добровольно сдал допинг-пробы, и у всех был отрицательный результат. Поэтому особо и не волновались.
— Как вы считаете, как спортсменам в будущем защититься от подобных ситуаций? Чем государство может им помочь?
— Президент уже наметил план, который включает в себя создание независимой от всех органов комиссии по антидопингу. Она разработает структурированный план по допинг-контролю в спорте в Российской Федерации, который процедурно должен соответствовать нормам Всемирного антидопингового агентства, и осуществит мероприятия, которые обеспечат контроль над этим процессом. Над этим, наверное, будет работать та комиссия, которую возглавил уважаемый и в олимпийском движении, и в России человек — Виталий Георгиевич Смирнов.