Сегодня в Рахманиновском зале Московской консерватории — последний концерт пятого фестиваля "Возвращение". Регулярно устраиваемый в зимние каникулы выпускниками гнесинской школы-десятилетки, которые совершенствовались за границей, фестиваль выглядит местом сбора не только молодых музыкантов, но и неповторимых исполнительских идей.
Проучившись в наших спецшколах и вузах, затем пожив за рубежом на престижных стипендиях, академические скрипачи и виолончелисты, кларнетисты и вокалисты возвращаются на родину умными и взрослыми. В свои 20-25 лет жизненного опыта им уже достаточно, чтобы не предаваться наивным ожиданиям кем-то организованного будущего. А музыкантская выучка и вкус просто обязывают сторониться проторенных путей филармонической практики. Взамен нее — попытка сочинить новый образ современного академического исполнителя.
Идеологией фестиваль обязан инициаторам — скрипачу Роману Минцу и гобоисту Дмитрию Булгакову. Исполнители не грузят ни зал, ни себя показным оптимизмом, но и не играют в преждевременную старость. Они умно экспонируют ряды композиций и авторов, которыми охватывается практически все поле академической музыки: от старинной английской до современной российской, от древних предтечей неоклассики Стравинского маньериста Джезуальдо ди Венозы или Перголези до его нынешнего постфактума — композитора Леонида Десятникова. И на все про все — четыре концерта.За сборную авторов тут играют Шенберг, Равель, Сати, Шопен, Бетховен. За сборную исполнителей — фортепиано Екатерины Апекишевой, Ксении Башмет, Чарльза Оуэна; сопрано Юлии Корпачевой и контртенор Дмитрия Попова; кларнет Игоря Федорова, альт Ильи Гофмана, скрипка Романа Минца, клавесин Петра Айду, лютня Дмитрия Илларионова и много что еще. Обязательна демонстрация аналитической жестковатости игры, являемой большинством музыкантов, видимо, не без укора кисейным манерам старших коллег, живущих в компромиссе с западной индустрией так называемых исполнителей-брэндов. Вроде Евгения Кисина или Максима Венгерова, которые давно уже не позволяют себе ничего большего, чем от них ждут.
Здесь же все неожиданно. Неожиданно звучал, скажем, вокальный цикл Шостаковича на стихи Блока. Юлия Корпачева пела его лапидарно, контрастами истошной тишины и истошного крика сближая с другим питерским опусом — "Свинцовым эхо" Леонида Десятникова, эстетским плачем гибнущей красоте на стихи Джерарда Мэнли Хопкинса. Это была программа "Меланхолия", залившая "черной желчью" (по древним грекам) невообразимое пространство музыки от нежной лютневой "Гальярды" Джона Дауленда до старчески-депрессивного трио Шенберга и пустотной дырявости "Adagio" Берга.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ