Олимпоэзия
Глава 7
Олимпийские барьеры
Ну, кто тут ныл про то, что в Сочи
Фиг доберёшься до арен,
Организовано «не очень»
И в сторону запретов крен?
Кто Лондон в олимпийских пробках
И в суматохе обвинял?
Кто говорил, что сжечь бы в топке
Дельцов билетных и менял?
На пессимистов Игр бывших
Я в Рио посмотреть хочу,
Они бы встали, рот раскрывши
Тут широко. Я промолчу
Про то, про что уже писали
В газетах все, кому не лень,
Про то, что с допингом достали,
Про тень на русский наш плетень,
Я про победы и награды
Сегодня — тоже промолчу.
Я про различные преграды
Сегодня рассказать хочу.
Ну для начала я вам, братцы,
Умело опишу пером,
Как в Рио на такси добраться
На олимпийский велодром.
Тут — будь ты хоть умён, как Падва,
Хоть кретинизмом наделён,
Из центра до Жакарепагвы —
Беда, тоска, кошмарный сон.
Таксист Хуан, светясь зубами,
Вам скажет: «Мистер! Вери гуд!»
Но ты пойми, что между вами —
Не просто пропасть, бездна тут!
Спокоен будь по-олимпийски,
Будь сразу ко всему готов,
Когда поймёшь, что по-английски
Хуан пяти не знает слов.
А если знает, то запрячет
Те знания, закрывши рот,
Ведь счётчик — тикает, а значит,
Хуану нынче снова прёт.
Ты — путешественник бывалый,
Ты посчитал уже в уме:
Примерно 70 реалов
За эти 35 «кэмэ».
Но тут ты видишь: 90
Уже на счётчике такси,
И понимаешь, как не просто
В такси гонять не по Руси.
Ты здесь — приезжее чудило,
Ты — «понаехавший» болван,
А все водилы — разводилы,
Будь он Хуан, будь он Иван.
Когда уже полсотни баксов
Зловещий счётчик настучал,
Когда уже поздняк метаться,
Тебя привозят на причал.
— Какой причал? Велосипеды!
Где этот... Олимпийский парк?!!
Хуан молчит. Его победа,
А ты — сгорел, как Жанна Д’Арк...
Плевать на всё! Ты расплатился,
Куда-то всё-таки попал.
Понять бы, где ты очутился
За свой обменянный реал.
Стоишь... В душе — не эйфория:
Пропал билет на велодром,
Вот знак: «Марина де Глориа»,
А рядом — бар, а в баре — ром.
И понимаешь тут в сердцах ты,
Куда завёл таксистский чёрт:
«Марина» — это там, где яхты,
А яхты — это тоже спорт!
Яхтсмены! Белые рубашки!
Но в баре мне бармен сказал:
— В заливе плавают какашки!
И на сортир мне показал,
Чтобы я понял, вероятно,
Что тут купаться неприятно,
А я бы понял и без знака,
Что у бразильцев словом «кака»
Зовётся, как у нас — оно,
Чему тонуть не суждено.
Вы спросите меня: «Поэт!
Скажи, ты врёшь нам или нет?
Вот почему везде, где виски,
Ты изъяснялся на английском,
А вот с таксистом — ни гу-гу?»
Позвольте, объяснить могу,
Что в Рио все почти бармены
Англоязычны несомненно,
А остальные кариоки
(Они здесь так себя зовут)
Легко, что караси в протоке,
Без иностранных слов живут.
Ведь им бы — салса, пиво, танцы,
А тут явились иностранцы
И — на! — по-своему тупить!
Тут что, без них фигово жить?
Без них неплохо танцевали
На ежегодном карнавале,
И вдруг — аврал! Олимпиада!
И что теперь, любому надо
Язык чужой теперь учить?
Да лучше горло промочить,
Ведь этот спорт, на самом деле,
Сюда пришёл на две недели,
Они промчатся, и тогда
Всё будет в Рио как всегда.
Так думают, вы знали чтобы,
И обитатели трущобы,
И полицейский офицер,
И волонтёр, и местный мэр,
И все, кого бы я ни встретил.
Они нужны им, Игры эти,
Как из Саранска тёте Вале
Футбольный праздник Мундиаля.
Пример хотите? Кластер Барра.
Для гольфа поле возвели,
А там от века капибары
В озёрной нежились мели.
Такие милые скотинки —
Не то они — морские свинки,
Не то — какие-то бобры,
Но им до спорта, до игры,
До гольфа просто дела нету.
Так вот, все капибары эти,
Ну хоть их режь, не захотели
На две спортивные недели
Уйти в леса с привычных мест,
И это был не просто жест,
А отношение бразильцев
К приезжим играм олимпийцев...
Сегодня — всё! А завтра смело
Иду исследовать фавелы,
Мы там такой загул устроим!
А не вернусь — считать героем!
