Некролог
Фото: Юрий Белинский /ТАСС
В четверг в Петербурге на 88-м году жизни умерла Зинаида Шарко, верная соратница Георгия Товстоногова по Большому драматическому театру (где она служила полвека) его золотой поры.
18-летняя Шарко приехала поступать в ГИТИС, но, по легенде, увидев, как такая же голодная, как и она сама, секретарша жует соленый огурец, оскорбилась за искусство и предпочла ленинградский ЛГИТМиК. В чемодане у нее лежала картошка, на груди — медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" (900 концертов самодеятельности в госпиталях). А в душе — уверенность, что она станет второй великой Аллой Тарасовой: фильм "Без вины виноватые" Шарко смотрела три дня подряд — на всех сеансах.
Великий педагог Борис Зон долго убеждал Шарко в том, что она характерная, комедийная актриса. Великий Николай Акимов скрепя сердце отпустил ее к Товстоногову, считавшемуся "партийным барабанщиком". Товстоногов тоже сначала доверил ей роль комедийную: Райка Ковригина ("Когда цветет акация" Николая Винникова, 1956) преображалась из "своего парня" с папироской в зубах в женственную фемину. Но это был исключительный случай (наряду с Евой в феерии Исидора Штока "Божественная комедия", 1962), когда Шарко посчастливилось сыграть женское счастье.
Ее темой стала трагедия несбывшегося счастья, потерянной любви, женской заброшенности: "Не склонившие головы" Дугласа и Смита, 1961; "Сколько лет, сколько зим" Веры Пановой, 1966. Ее Ольгу в "Трех сестрах" (1965) Товстоногов трактовал как "капитана тонущего корабля". Для "Трех мешков сорной пшеницы" (Владимир Тендряков, 1974) Товстоногов специально сочинил для Шарко малую, но знаковую роль колхозницы Маньки, так выразительно причитавшей по арестованному председателю, что спектакль чуть не запретили.
Свою величайшую роль в БДТ — формулу не только несчастной женской судьбы, но и несчастных лет советской истории — Шарко исполнила в "Пяти вечерах" Александра Володина (1959) в дуэте с Ефимом Копеляном. К ее Тамаре, похоронившей себя заживо в коммунальном быту, возвращался мужчина ее жизни, куда-то исчезнувший на 17 лет. В БДТ было слишком много выдающихся актеров. Шарко слишком рано стали старить, переводя на амплуа матерей и бабушек. В 50 с небольшим лет она уже играла няню в "Дяде Ване" (1982). А кино, которым она была с детства "отравлена", ее игнорировало. В очередной раз пробуясь на "Ленфильм", она подслушала оператора, заявившего режиссеру: "Да на нее же три часа ставить придется. Ты лучше любую смазливую девчонку мне приведи". Когда же в 1970-х работа в кино станет более или менее регулярной, Шарко достанутся те же мамы-бабушки, эпизодические завучи и секретарши.
Неудивительно и символично, что первую и единственную (не считая фильма Виталия Мельникова "Луной был полон сад", 2000) главную роль ей подарила эксцентричная, неповторимая мастерица трагического гротеска и комической трагедийности Кира Муратова. В Евгении Васильевне из "Долгих проводов" (1971) Шарко узнала саму себя. Когда она возвращалась со съемок и бранилась с сыном, тот не верил, что это всерьез: "Мама, зачем ты на мне репетируешь?"
Решительно непонятно, почему великий, но сугубо бытовой фильм вызвал ярость киноначальства. Очевидно, слишком необычный, смутно тревожащий образ мира создали три сильнейшие женщины: Муратова, Шарко и сценаристка Наталья Рязанцева. После уймы переделок фильм выпустили в прокат, но вскоре сняли и "замуровали" на 17 лет. Сохранились три копии. Одну из них Шарко держала у себя под кроватью. Когда же притащила пленку на просмотр в БДТ, изумление коллег вызвали субтитры на экране. Оказалась, это копия для глухонемых: эпизод, достойный Муратовой. Можно было бы увидеть в нем и метафору судьбы Шарко, если бы — несмотря на те роли, что она так и не сыграла,— она не переставала повторять, каким немыслимым счастьем был для нее театр.