Правительство РФ рассматривает возможность лишить власти ряда регионов прав на управление лесами, мотивируя это неэффективной борьбой с пожарами. О том, кто войдет в список аутсайдеров, а также каких еще природохозяйственных полномочий могут лишиться субъекты РФ, руководитель Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз) ИВАН ВАЛЕНТИК рассказал корреспонденту "Ъ" ВАЛЕРИИ МИШИНОЙ. Он также сообщил о национальном плане восстановления лесов, который ведомство готовит по поручению президента Владимира Путина.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин
— Генпрокуратура оценивает ущерб от пожаров в 2016 году в 22 млрд руб. По ее данным, количество лесных пожаров в России составило 7 тыс., а площадь, пройденная огнем, превысила 1 млн га. Рослесхоз согласен с такой оценкой?
— В этом году площадь пожаров в 1,4 раза меньше, чем в прошлом. Так, общая площадь пожаров с начала года составила 1,4 млн га, тогда как за тот же период прошлого года она была 2 млн га. Удобней всего, конечно, говорить о том, что повезло с погодой. Но, понимая, какие меры были приняты по профилактике, я, наверное, с тезисом про погоду не соглашусь. Весенняя фаза лесопожарного сезона развивалась схоже с аналогичными периодами прошлого года: весной 2015 года мы получили крупные площади пожара по Амурской области, Забайкалью, начали подгорать Бурятия и Иркутская область. В этом году, понимая, что нельзя упустить весеннюю фазу, мы начали с жесткой системы контроля за выполнением профилактических мероприятий в наиболее горимых субъектах РФ. Попытались реализовать так называемую систему предупреждающего маневрирования — применения федеральных резервов, сил и средств до наступления чрезвычайной ситуации в субъекте.
Когда очаги только появлялись, мы задействовали ФБУ "Авиалесоохрана": наши сотрудники умеют десантироваться в сложных условиях в лесной покров и работать с локализацией малых очагов. За счет этого ситуация не выходит из-под контроля и пожар не распространяется на большие площади. Мне кажется, что весна могла бы быть значительно хуже, если бы не сработала система предупредительного маневрирования.
Что касается ущерба, я бы пока не стал его подсчитывать. Мы пока точно не знаем, какое количество насаждений погибло от пожаров. Весенние пожары обычно не повреждают древостой, а сжигают подстилку. Осенью мы проведем лесопатологические исследования, которые позволят оценить процент погибших деревьев. Обычно это не более 25% от общей площади, пройденной огнем.
— То есть ущерб может быть ниже, чем насчитала прокуратура?
— Не исключено, что он будет значительно ниже. Мы назовем точную цифру после проведения всех исследований осенью.
— Тем не менее Генпрокуратура по итогам проверки сделала вывод, что меры, принятые органами управления лесным хозяйством, были недостаточны для предотвращения и своевременного выявления пожаров. Рослесхоз согласен с этим?
— Я согласен с тем, что не все субъекты РФ нормально готовятся к лесопожарному сезону. На сегодняшний момент даже те регионы, которые справились в этом году с лесопожарным сезоном лучше, чем в прошлом,— например, Иркутская область или Бурятия,— не выполнили и доброй половины всех необходимых профилактических и противопожарных мероприятий. Выполни они все 100% профилактических работ, мы могли бы иметь совершенно другие площади и совершенно другой ущерб. И мы не снимаем с субъектов ответственности за не самую качественную подготовку к сезону, несмотря на то что дела у них обстоят лучше, чем в прошлом году.
Так, работа, которая была организована в Забайкалье еще с осени 2015 года, строилась на принципах ответственного подхода к профилактике. Одним из главных условий того, что мы не упустили весенний сезон, было своевременное заключение регионами контрактов на авиационное патрулирование. В прошлом году при введенном режиме чрезвычайной ситуации в Амурской области, Забайкальском крае и Бурятии не были заключены контракты на авиационный мониторинг. Это упущение потом потребовало от государства значительных усилий, сил и средств, применения тяжелой авиации, всех наших подразделений "Авиалесоохраны", сил МЧС и Министерства обороны, чтобы взять ситуацию под контроль. И до конца сделать этого не удалось, потому что упущенная весенняя фаза лесопожарного сезона неизбежно влечет крупные пожары летом. Так было в 2015 году в Иркутской области и Бурятии: недотушенные пожары, начавшиеся весной, в начале августа разгорелись на фоне высокой температуры и сильных ветров.
— Вице-премьер Александр Хлопонин недавно поручил Минприроды РФ подготовить предложения по лишению полномочий по управлению лесами властей Бурятии и Забайкальского края. Есть и другие регионы, в которых сложилась острая ситуация, например, Иркутская область и Красноярский край. Может ли список претендентов на лишение полномочий увеличиться?
— Решение будет принимать правительство РФ. В 2016 году мы опираемся на итоги и оценки эффективности работы субъекта в 2015 году. Действительно, были основания считать власти Бурятии и Забайкалья ненадлежащим образом справляющимися со своими полномочиями. Но мы планируем вносить соответствующие предложения с учетом динамики проделанной работы. Забайкальский край существенно подтянулся в этом году, что ставит под сомнение целесообразность лишения его полномочий. По Бурятии претензии остаются. Не все в порядке в Амурской области в блоке организации тушения пожаров. Один из наиболее проблемных субъектов — Иркутская область: к проблеме лесных пожаров здесь добавляется и тема незаконных рубок и нелегального оборота древесины. Сегодня более 50% всех незаконных рубок в России — в Иркутской области. По этому региону должны быть приняты системные комплексные меры по нормализации ситуации. Немного не соглашусь по Красноярскому краю: в этом году он находится в экстремально высоких классах пожарной опасности, которые фиксируются уже более 60 дней на значительной части территории. Но этот регион достаточно серьезно занимается темой мониторинга пожарной опасности, оперативно ликвидирует очаги, у них достаточно высокий процент ликвидации в первые сутки, а для нас это критерий эффективности принимаемых мер.
— Что делается для предотвращения незаконных рубок и оборота нелегальной древесины?
— На самом деле ситуация неоднозначная от субъекта к субъекту, потому что система маркировки древесины ценных пород при экспорте, введенная с 2015 года, дает свой эффект. Теперь каждое бревно дуба, бука и ясеня перед экспортом должно подлежать поштучной маркировке. Это серьезное препятствие на пути тех, кто промышлял незаконной заготовкой древесины. За прошлый год цифра по нелегальным рубкам колеблется в районе 1,2-1,3 млн кубометров. Это данные субъектов РФ. В этом году показатели близки к показателям прошлого года.
Черные и серые лесорубы будут выходить из тени именно за счет ужесточения контроля. Мы будем развивать систему маркировки древесины, внедрять радиочастотные метки, то есть внедрять комплексную систему слежения за оборотом древесины. На основе ЕГАИС учета древесины она будет многокомпонентной — это не просто компьютерная система, где декларируются все сделки и осуществляется учет, это связано и с системой маркировки, и с системой весогабаритного контроля, и с использованием радиочастотных меток.
— Лесной кодекс с 2007 года передал полномочия по тушению пожаров региональным властям, расходы на лесоохрану и пожаротушение теперь делятся между ними и федеральным бюджетом. Рослесхоз предлагает вернуться к прежней системе, в частности вернув единую федеральную службу авиационной охраны лесов. Что сделано в этом направлении?
— До принятия Лесного кодекса авиационная охрана лесов была федеральной, в распоряжении ФБУ "Авиалесоохрана" было около 120 собственных воздушных судов. Это достаточно серьезный флот, который позволял обеспечивать необходимый мониторинг лесных пожаров, перебрасывать наших десантников, локализовывать очаги на небольших площадях, в общем, заниматься эффективной профилактикой возникновения пожаров. После передачи полномочий субъектам, к сожалению, регионам сохранить авиацию не удалось. Это смогли сделать единицы: Республика Алтай, Амурская область, Красноярский край.
— Вы имеете в виду высокие расходы на содержание авиации?
— Конечно. Содержать авиацию — дорогостоящее удовольствие. Поэтому сегодня регионы контрактуют малые самолеты (Cessna, Ан-24, Ан-2, Ми-8, Ми-2) у частных компаний и используют их для мониторинга и тушения лесных пожаров. Мы предлагали усиливать федеральный резерв как ту силу, которая действительно может помочь субъектам в зоне наибольшей горимости. Эффективность деятельности "Авиалесоохраны" признают все. Эти 700 человек тушат более 25% всех лесных пожаров в стране.
Каждый год не похож на другой: в этом году горят регионы, которые по 20 лет не горели,— север Красноярского края и север Ямало-Ненецкого автономного округа. Это аномалия. В прошлом году горели Сибирь, Иркутская область, Бурятия, Забайкалье. В позапрошлом году — Дальний Восток и Сибирь. Три года назад — Урал, Ямал, ХМАО, Приволжье. В 2012 году — Приволжье и Центральный федеральный округ (ЦФО), в 2010 году — ЦФО, Северо-Запад, Урал и Приволжье.
Ни один субъект не может содержать формирования, которые обеспечат ликвидацию пожаров в условиях высокой горимости. Должен быть федеральный резерв, который придет на помощь регионам в зоне наибольшей пожарной опасности в текущем году.
— Так какие шаги сделаны, чтобы законодательно закрепить возврат к централизованной системе?
— Первый шаг мы уже сделали: принят 218-й закон, вносящий правки в Лесной кодекс. Он вступил в силу в июле, но отдельные положения вступают в силу позже — в январе и марте 2017 года. Закон, в частности, вернул такие традиционно федеральные полномочия "Авиалесоохраны", как искусственное вызывание осадков и применение взрывных работ. Это эффективные технологии при работе в горах, при работе на удаленных труднодоступных территориях. Закрепление этих полномочий позволит "Авиалесоохране" начать вновь формировать материально-техническую базу, покупать или фрахтовать воздушные суда. Более того, "Авиалесоохрана" может работать как партнер по госконтракту с субъектами РФ, чтобы в сложных условиях оперативно участвовать в тушении лесных пожаров.
— Природоохранные организации, критикуя работу Рослесхоза, обращают внимание на то, что данные о площади пожаров ведомственной информационной системы дистанционного мониторинга лесных пожаров Рослесхоза (ИСДМ-Рослесхоз) значительно выше данных в оперативных отчетах ведомства. Чем это объясняется?
— Существуют две разные системы информации. Первая — отчетные данные субъектов РФ, которые подтверждены подписями соответствующих должностных лиц. Вторая — данные ИСДМ-Рослесхоза. Сведения о площадях пожаров в ИСДМ-Рослесхозе действительно порой значительно выше тех, что содержатся в отчетности субъектов РФ. Но мы не говорим, что ИСДМ — это стопроцентная точность в данный момент. Нормативные методики, которые зарегистрированы в Минюсте, обязывают нас верифицировать площади лесных пожаров. Мы это делаем осенью, когда проходит задымление и видна площадь выгоревших насаждений, когда субъекты проводят лесопатологические обследования. Мы вместе уточняем площади и в октябре-ноябре даем сведения о пройденной огнем площади за истекший период.
— Что делается, чтобы увеличить число лесников, которые патрулируют леса и могут оперативно передать информацию как о начинающихся пожарах, так и о фактах незаконной рубки?
— Сейчас в учреждениях субъектов РФ в лесной сфере в целом, включая и органы власти, трудится около 70 тыс. человек. Раньше — в советский период и до принятия Лесного кодекса в 2007 году — в лесной охране работало порядка 120 тыс. То есть можно говорить о практически двукратном снижении численности. При этом в инспекторский корпус, осуществляющий надзорные функции, входит около 19 тыс. человек. Нынешняя численность не обеспечивает нормативы патрулирования. Но сегодня глава региона формирует органы управления и численность лесной охраны. Мы пытаемся убеждать губернаторов в необходимости доведения численности до нормативной, но не все регионы могут себе это позволить. Это системная проблема и вопрос приоритетов. Есть субъекты, где нормативная численность присутствует,— например, Татарстан, там отношение к лесному хозяйству хорошее, поэтому и показатели высокие.
— На прошлой неделе Генпрокуратура сообщила, что в результате госзакупок Рослесхозом в 2014 году федеральному бюджету был нанесен ущерб на 76 млн руб. Это была закупка в рамках проекта Всемирного банка по борьбе с лесными пожарами. Почему так произошло?
— Когда я пришел в агентство, я столкнулся с вопросами исполнения этого займа. Оказалось, что в рамках проекта Всемирного банка выбраны пилотные субъекты, их пять, в которых должны совершенствоваться лучшие практики охраны лесов от пожаров. У нас возникли вопросы: например, почему выбраны Московская и Воронежская области, Красноярский и Хабаровский края, а также Республика Коми? Это далеко не самые проблемные с точки зрения охраны лесов от пожара регионы. Тува, Бурятия, Амурская область, Забайкалье, Иркутская область являются антилидерами по блоку эффективности охраны лесов от пожаров. Мы также начали анализировать оборудование, которое закупалось в рамках проекта. Оказалось, что в то время, когда регионы просили купить технику, системы и средства тушения лесных пожаров, оборудование для защиты пожарных, квадрокоптеры, квадроциклы и так далее, в перечне оборудования мы увидели дорогостоящие системы связи. На встречах с коллегами из Всемирного банка, с представителями других ведомств я эти вопросы начал задавать: можно ли изменить перечень регионов, добавив туда Бурятию, Иркутск, Забайкалье, Якутию. Коллеги говорили, этого нельзя сделать, это противоречит процедурам банка.
— Почему?
— Я просил вместо радиостанций купить бульдозеры, но нам объясняли, что этого нельзя сделать, потому что планы утверждены, сверстаны и так далее. Я практически уже два года веду переговоры с банком. Мы даже убедили Минфин в своей правоте: ведомство готово было нас поддержать, потому что 70% займа — средства бюджета РФ. И мне было не очень понятно, почему федеральное ведомство, заказчик, не может внести изменения в проектировки.
Да, Рослесхоз в свое время согласовал эти проектировки. Часть сотрудников, участвовавших в этом процессе, уволена, значительная часть людей, которые к этому имели отношение, в системе уже не работает. Но проблема в том, что мы сегодня лишены возможности внести изменения. Там, например, в отчетных материалах, подготовленных в рамках проекта подрядчиками, есть цитаты из учения сайентологии Хаббарда как методические указания для лесных пожарных. Это явно выходит за рамки. Мы очень хотели бы, чтобы проект работал, но, к сожалению, наталкиваемся на сопротивление банка в части изменения концепции.
— А какова роль Минфина?
— Мы попытались с Минфином вывести механизм, по которому Федеральное агентство лесного хозяйства будет продолжать реализовывать этот проект. Но банк в ответ на предложения по изменению условий сообщил, что Рослесхоз в этом случае не сможет дальше надлежащим образом исполнять условия займа. Здесь пока остается только развести руками.
— В июле Владимир Путин подписал закон о создании "зеленого щита" мегаполисов. Согласно документу, зеленые насаждения, опоясывающие населенные пункты, могут быть признаны зонами с ограниченным режимом природопользования. Как идет подготовка к исполнению нового закона?
— "Зеленый щит" скоро вступит в силу, мы отрабатываем с коллегами подходы к правоприменению. Это новый закон для нашей правовой системы. Плюс в том, что общественность может определять территории, которые должны составлять этот "зеленый щит". Инициативные группы будут вносить предложения в общественные палаты, а те, в свою очередь, вынесут на рассмотрение представительных органов субъектов. Это прозрачный механизм. Люди вправе претендовать на более или менее нормальное качество воздуха и качество жизни в целом. Лесопарковое хозяйство, которое будет вестись в этих лесах, позволит получить более качественный лес, по нему можно будет гулять, собирать грибы, это будет убранная, аккуратная территория, которая используется для рекреации, для отдыха людей.
— На днях вице-премьер Александр Хлопонин доложил президенту РФ о разработке проекта национального плана восстановления лесов, который готовит Рослесхоз по поручению Минприроды. В чем его основные аспекты?
— Лесовосстановление сейчас в центре внимания президента и общественности. Во-первых, мы вырубаем больше, чем высаживаем. Сегодня без компенсации под линейные объекты, такие как дороги, линии электропередачи, трубопроводы, под объекты недропользования выбывают леса площадью более 140 тыс. га в год. Почему удобнее изымать лесфонд под линейные объекты? Потому что это бесплатно, тогда как раньше нужно было вносить платеж. В связи с этим нужно возлагать обязанность по лесовосстановлению на тех, кто изымает леса для строительства линейных объектов и объектов недропользования. Причем недропользователи и компании к этому готовы. Надо закрепить обязанность законодательно. Бывает, что объемы восстановительных работ у арендаторов меньше, чем объемы заготовки, хотя эти проекты прошли госэкспертизу. То есть около 100 тыс. га лесов в год арендаторы недовосстанавливают. Регионы находят тысячу причин, оправдываясь, что у них нет фонда лесовосстановления, свободных площадей. Хорошо, нет фонда — взимайте плату.
Национальный план — комплексный документ, который содержит подходы и к защитному лесоразведению, и к сохранению городских лесов, и к монетизации обязанностей арендаторов по принципу экологического сбора, в том числе когда можно заменить выполнение работ уплатой денег квалифицированному подрядчику; и, собственно, к установлению более жестких квалификационных требований к арендаторам, чтобы они не могли, например, вырубить больше, чем восстанавливают.
— Как скоро такой документ может быть принят?
— Основные идеи доложены главе государства. Правительство должно подготовить национальный план. Мы планируем первое обсуждение провести 10 августа на совете по развитию лесного комплекса, который возглавляет Александр Хлопонин.
Федеральное агентство лесного хозяйства
Досье
Федеральное агентство лесного хозяйства (Рослесхоз) создано 12 марта 2004 года. В мае 2008 года перешло из ведения Министерства природных ресурсов в ведение Минсельхоза. После лесных пожаров летом 2010 года, ответственным за которые было признано ведомство, Рослесхоз был переподчинен напрямую правительству РФ. С 22 мая 2012 года находится в ведении Министерства природных ресурсов и экологии.
Рослесхоз осуществляет нормативно-правовое регулирование в области лесных отношений, ведет государственный лесной реестр и инвентаризацию лесов, рассматривает ходатайства о переводе земель из одной категории в другую, устанавливает возраст рубок, обеспечивает проектирование лесничеств и лесопарков. В структуру агентства входят центральный аппарат, состоящий из девяти управлений, а также 13 федеральных учреждений. Бюджет ведомства на 2016 год составляет 29 млрд руб.
Валентик Иван Владимирович
Личное дело
Родился 22 июля 1976 года в Петрозаводске. Окончил Петрозаводский госуниверситет по специальности "юриспруденция" (1998).
По данным базы "СПАРК-Интерфакс", в 2003-2008 годах был владельцем, партнером и руководителем ряда коммерческих фирм в Петрозаводске, специализировавшихся на юридических консультациях, инвестициях и лесоторговле. С 2009 года — на госслужбе. В 2009-2010 годах был начальником отдела департамента лесного и охотничьего хозяйства в Минсельхозе. В 2011 году перешел в Росприроднадзор, где возглавил отдел правового обеспечения. С ноября 2011-го по февраль 2014 года был начальником управления Рослесхоза по государственному лесному контролю и пожарному надзору в лесах, контролю за исполнением субъектами РФ переданных полномочий в области лесных отношений. В феврале 2014 года возглавил департамент государственной политики и регулирования в области лесных ресурсов Минприроды. С 27 октября 2014 года занимает пост заместителя министра природных ресурсов и экологии РФ — руководителя Рослесхоза.