Планета спрятанных троп

Фестиваль театр

Театральной лаборатории в Свияжске уже несколько лет. Ее проводит казанский фонд современного искусства "Живой город", за короткое время ставший эпицентром неакадемической театральной жизни в Татарстане. Работа лаборатории строится по принципу арт-резиденции: спектакли-эскизы создаются режиссерами и актерами в самом Свияжске в очень сжатые сроки, буквально за несколько дней. Что касается драматургов, то их работа длится дольше и, как правило, делается заранее: темой каждой пьесы должен стать сам остров, то есть Свияжск. Бояться, что жизненный материал вскоре исчерпается, не стоит: жителей в сегодняшнем Свияжске едва ли несколько сотен, а биография уникальная. Основан Иваном Грозным как плацдарм для взятия Казани, потом стал религиозным центром, потом торговым, при советском режиме стал центром репрессивным — здесь пытали политзаключенных, сюда ссылали психически больных и слепых. Умирающий остров ожил в 1990-х — вернулась церковь, наладилась связь с Большой землей, а сейчас аккуратный, ухоженный Свияжск становится важнейшей туристической аттракцией — с образцовым, развивающимся музеем и соответствующей инфраструктурой вокруг. Пора ему становиться и центром современной культурной активности.

Повышенный градус интереса к нынешней лаборатории был обусловлен привлечением режиссерских сил — Романа Феодори и Дмитрия Волкострелова. Первый — энергичный реформатор репертуарного мейнстрима, прославивший руководимый им красноярский ТЮЗ, второй, напротив, исследователь, неутомимо отнимающий у театра признаки театральности и не нуждающийся в привычных подмостках. Впрочем, казанские кадры — режиссер Регина Саттарова и драматург Павел Поляков — на фоне уже отмеченных "Золотой маской" знаменитостей не потерялись. Их эскиз назывался "Свияжское время" и игрался на воде: зрители — на береговом откосе, актеры — на борту романтичного дебаркадера, нового, но неуловимо напоминающего об атмосфере середины прошлого века. Собственно говоря, небольшой спектакль и должен был передать ощущение остановившегося, неопределимого времени. Пауз в работе Саттаровой, кажется, больше, чем текста, который драматург записал, слушая жительниц острова — на дебаркадере появлялись только женщины. Обычно вербатим предполагает, что ценно каждое слово, подслушанное у реальности. Здесь же половину немногочисленных слов уносил ветер, и их было не жаль — свое дело делали проезжающие машины, плеск волн, нежное тарахтение катеров на Свияге, рокот невесть откуда взявшегося над головами вертолета, а то и просто тишина знойного летнего дня.

Музыкальную пьесу Джона Кейджа "4`33", которая тоже есть не что иное, как естественный звуковой фон жизни, играли на центральной площади Свияжска — как часть проекта "Музей мест которые" Дмитрия Волкострелова. Заявленный в паре с ним драматург Павел Пряжко в Свияжск приехать не смог, поэтому соавторами режиссера стали молодые артисты из разных городов. Здесь они превратились в экскурсоводов, которых в течение дня можно было встретить на полутора десятках точек острова, сложенных в единый маршрут. Музеем он был назван неслучайно — экскурсия Волкострелова представляла своего рода альтернативу уже протоптанному туристами по Свияжску маршруту, который прочно закольцован между святынями, сувенирными лавками и нехитрыми пунктами общепита. Иногда "линия Волкострелова" пересекалась с людными местами, но чаще вела в непопулярные уголки — к вросшей в берег старой лодке, к прибрежной коряге или к едва заметной двери в глухой монастырской стене. Тексты, сочиненные актерами и ими же читаемые в микрофон, иногда грешили философской многозначительностью, но отсылки к старой и новой истории острова звучали уместно. Свияжск в этом проекте ненавязчиво вырастал до масштабов целой планеты — со своим экватором и полюсами, каковой он, безусловно, и является. И неслучайно, что чуткому к новым идеям руководителю Свияжского музея Артему Силкину сразу пришла мысль оставить на острове придуманный режиссером музей и сделать его работающим на постоянной основе.

Роман Феодори, как и ожидалось, выступил профессионально, за несколько дней собрав почти готовый спектакль. В Свияжске его сыграли в здании пожарного обоза, где еще не закончен ремонт. Но "Единственный берег" можно легко представить себе и в обычном театральном здании. Известный современный драматург Юрий Клавдиев предоставил режиссеру вроде бы не самый выигрышный материал — три отдельных текста. Один написан от имени реки, которую можно уподобить самой истории: на маленьких людей, появляющихся на ее берегах, она смотрит то с недоумением, то с безразличием, в конце концов принимая их. Во втором речь идет о "неправильной" запретной любви орла и лошади, которых изгоняют их сородичи, но все-таки благословляет мать-природа, дарующая им потомство. Третий текст — монолог инвалида-странника, мстящего большевикам во главе с Троцким за издевательство над местными священнослужителями (было и такое в истории Свияжска). Феодори переплел три истории между собой — так, что отличные актеры казанского ТЮЗа стали единой компанией. Их связала не только чуткость друг к другу, но и придуманный режиссером объект — на столе актеры насыпали из крупы холм-остров, положенная на него буханка хлеба стала домиком, книга — его крышей, а непотушенная сигарета — дымовой трубой на ней, стаканы превратились в маленькие церквушки, а луковицы — в их купола. Маленький и хрупкий рукотворный городок словно примирил все страсти и противоречия — и на секунду показалось, будто время то ли и вправду никуда не движется, то ли вообще ничего не значит.