До многих северных сел только самолетом можно долететь. "Огонек" присмотрелся к будням малой авиации
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Передняя часть салона забивается сумками, рюкзаками, мешками с рыбой. Когда идет морошка, ведрами могут заставить весь проход, так что пилотам приходится пробираться в кабину на четвереньках, прямо по ведрам с ягодами.
В давние времена и пассажиров лишних брали. В селе Долгощелье рассказывают случай с Ан-2, когда самолет упал, только оторвавшись от взлетно-посадочной полосы: вместо 12 положенных на борт взяли 32 человека. Сейчас за этим внимательно следят, а самолетов больше не становится. Так что через час после начала продаж обычно билетов уже не купить. И это при том что полет из Архангельска до села стоит более 5 тысяч рублей за перелет на расстояние немногим более 200 километров.
Но выбор у людей невелик. На северо-востоке Архангельской области и в Ненецком автономном округе почти нет дорог. В села на берегу Белого моря еще раз в месяц можно добраться на теплоходе, но если объявят штормовое предупреждение — что не редкость на северных морях,— можно неделю просидеть на морском вокзале. Чем сутки качаться в море или трястись на "Урале" по зимникам, лучше час или три потерпеть в салоне "кукурузника".
Хотя Ан-2 и прозвали "летающим сараем", летать на нем интереснее, чем на "боингах" и "аэробусах", если, конечно, вестибулярный аппарат позволяет. Высота полета обычно 300-400 метров: прекрасно видно тайгу, цветастые болота и блюдца тундровых озер. К тому же не так страшно. Случись отказ двигателя — есть шанс, что самолет спланирует и сядет на ближайшей поляне. "Ан-2, как велосипед, главное, чтобы дорогу было видно",— шутят пилоты.
Труднодоступных сел не так много. Они разбросаны по всей тундре, по берегам морей и рек на сотни километров. В летнюю пору населения в них бывает до 1000 человек на село. Но пассажиропоток на таких направлениях все равно не способен обеспечить рентабельность, учитывая затраты на топливо и обслуживание устаревших машин.
Поэтому сегодня такие полеты держатся на государственных субсидиях. И чуть ли не каждый год приходится слышать о скорой отмене субсидий, об отсутствии деталей. Но пилоты надеются: какая бы экономическая ситуация ни была, местные рейсы останутся. Других возможностей попасть в села у многих просто нет. А детали для Ан-2 можно снять со списанных самолетов, благо их много.
В начале 2016 года архангельский губернатор Игорь Орлов заявил о новой стратегии развития местной авиации. Шла речь о расширении географии полетов, возрождении старых аэровокзалов. Губернатор даже пообещал 2-му архангельскому объединенному авиаотряду два новых модернизированных самолета Ан-2, которые экономнее и теплее. Но пока новые борта есть только в Нарьян-Маре и в Сибири.
А в селе Лопшеньга рады свежепокрашенному "кукурузнику" старого образца, который первый раз приземлился в селе после капитального ремонта. Даже пилот Александр Иванов признается, что поначалу не узнал свой отремонтированный самолет, когда прилетел забирать его с завода.
Александр в малой авиации с 2007 года. Он свой человек во всех селах, где есть рейсы из архангельского аэропорта Васьково. Чтобы летать, Саша переехал из Новгородской области и перевез семью. Когда он за штурвалом, кажется, что борт меньше качает.
— Качает или нет, это зависит от погоды,— отмахивается летчик.— Хотя молодые пилоты могут по неопытности раскачивать борт.
Его напарник Владимир Савченко — тоже приезжий, из Санкт-Петербурга. Люди, связанные с авиацией, вообще легки на подъем.
Вот Илья Иконников перебрался из города Онеги в село Лопшеньга и теперь руководит аэропортом. Все хозяйство помещается в деревянном домике. Внизу весы для багажа, печь, старые кресла и лестница на чердак. Прямо под крышей — специально оборудованное помещение с телефонами, советской аппаратурой и портретом Гагарина на стене. У Ильи сильный поставленный голос. Когда он зачитывает дежурную сводку о рейсе в Архангельск, слышно со взлетно-посадочной полосы. Так же мощно, на фоне картинок с самолетами и Гагариным, он читает свои стихи про начальника аэропорта, "хранителя зарастающей поляны". Но пока летают самолеты, поляна не зарастает.